Дыбенко

Дыбенко ждал Антонова-Овсеенко. Встреча произошла в Мариинском дворце в комитете партии. За столом сидел моложавый человек необычной внешности: длинные волосы, очки в металлической оправе, лицо сухощавое с острым подбородком, на верхней губе тонкие усики, взгляд добродушный, располагающий. Протянул Дыбенко руку, назвал себя. Рассказал о беседе в Центральном Комитете с Я. М. Свердловым. Яков Михайлович заявил, что наступает ответственное время и партия рассчитывает на боевой тыл Петрограда — Финляндию.

От себя лично Антонов добавил, что Центральный и Петроградский комитеты, товарищ Ленин верят в моряков-балтийцев. «Съезд моряков, — в заключение сказал Антонов, — принял важное решение, но главное впереди — борьба за массы».

Дыбенко, проинформировав представителя ЦК партии о флотских делах, не скрыл, что меньшевики и эсеры все еще сильны на флоте, а на Сенатской площади слышен только их голос…

— Вот и сегодня там эсеры митингуют, — сказал Павел.

— Товарищи! Пойдемте на Сенатскую! Все пойдем, — предложил Антонов.

— Только там об оборонцах и братании говорить не принято, — предупредил Жемчужин.

День был солнечный, тихий, хорошо видны гавань и корабли-великаны, андреевские флаги словно прилипли к древкам.

— Какая идиллия! — воскликнул Владимир Александрович. — Будто и нет войны.

Вот и Сенатская площадь. Народу — тысяч пять-шесть, большинство матросы и солдаты. Митинг в разгаре. Выступает один из ведущих эсеровских идеологов Терапулов, толстяк, одетый под «Керенского», защитная гимнастерка, галифе, желтые краги и такого же цвета ботинки. Оратор «закруглялся». Председательствующий объявил митинг законченным. Дыбенко быстро поднялся на ступеньки церкви, зычным басом крикнул:

— Товарищи, задержитесь! Только что приехавший из эмиграции товарищ хочет порассказать вам кой-чего.

Как видно, несколько необычный вид «долговолосого» эмигранта заинтересовал, стали слушать.

Рассказав немного о жизни за границей, Антонов-Овсеенко «пересел на своего конька», вдохновенно и страстно начал говорить о «текущих делах», о войне.

— Меня предупредили, будто меньшевики и эсеры очень уж боятся произносить слова «братание», «оборончество», «поражение» и так далее. Почему? — Антонов-Овсеенко помедлил. — Давайте называть вещи своими именами. Война, которая сейчас ведется, — разбойничья, грабительская, братоубийственная, она нужна и выгодна только буржуазии и капиталистам. Все тяготы, лишения, невзгоды ложатся на плечи трудового народа — рабочих, крестьян. Кончать надо эту кровавую бойню! И как можно скорее. Кончать братанием и войной в тылу!

Слова «кончать братанием и войной в тылу» вызвали одобрительные возгласы: «Правильно!» Антонов-Овсеенко закончил речь, надел шляпу, отошел в сторону. На его место поспешил Терапулов. Толпа загудела:

— Слезай! Уже слышали тебя! Хватит!

Так и прогнали эсеровского идеолога.

«С той поры, — вспоминает Антонов-Овсеенко, — оборонцы не смели до «июльских дней» выступать на Сенатской площади: она безраздельно была завоевана нами».

Пока шли до Мариинского дворца, Дыбенко показывал стоящие в гавани корабли:

— Прямо — «Республика», слева от нее — «Петропавловск». На «Республике» 520 членов РСДРП (б), на «Петропавловске», «Гангуте», «Полтаве», «Диане» — 100–150, на эсминцах — 260…

— На корабль пойдем после флотского съезда. Что-то затянули вы его.

— Вы правы, — согласился Дыбенко. — Делегаты линкора «Петропавловск» уже заявили: «От съезда флот ожидает плодотворной работы, а не бесконечных споров». Думаю, 15 июня закончим.

На Мариинской Антонов-Овсеенко и Дыбенко попрощались. Владимир Александрович обещал прийти на флотский съезд, похвалил за принятый устав, рекомендовал действовать и дальше смело, по-революционному.

Они понравились друг другу. Долго придется им вместе сражаться с врагами, отвоевывать у буржуев власть, а затем отстаивать ее на фронтах гражданской войны…

…Съезд подходил к концу. На заключительных заседаниях 14 и 15 июня обсуждались доклады Павла Дыбенко и капитана 2-го ранга Л. П. Муравьева по одному из острых вопросов — «О взаимоотношении Центробалта со штабом флота». Дыбенко предвидел, что сторонники «жесткой линии» будут поддерживать проект, разработанный штабом и комиссаром Ф. М. Онппко. И пе ошибся.

Два дня длилась упорнейшая словесная борьба; за проект, предложенный Дыбенко, проголосовало подавляющее большинство. Принятый документ предоставлял Центральному Комитету Балтфлота право контролировать деятельность командующего и штаба…

Уже на «Виоле» Павел сказал товарищам:

— Огромную победу мы одержали!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ ЗАГОВОР