Дыхание Армагеддона

Из него не следует, что Золотая Орда (страна Чингизидов) была федерацией. Как и Кавказская Албания. У этих двух стран было одинаковое государственное устройство, следовательно, и «государственные болезни» были одинаковыми, впрочем, как у всех других тюркских стран. Будь то Персия, Индия, Дешт-и-Кипчак, Абиссиния, Астурия, — все стали жертвами духовных конфликтов. Не сила, а слово сразило их.

История повторяется всегда одинаково. И в том ее основное свойство.

…Преемник Батыя, хан Берке не пытался быть царем, его склонили к исламу. В Орде начались религиозные распри, они протекали, словно лучевая болезнь, незаметно, а кончились падением Орды. Опять слово было оружием. На политическую арену вышел Крым, субъект ордынской федерации, там народ принял ислам, и в 1479 году после победы в битве при Тах-Лиа крымский хан законно взял все полномочия власти в Орде.

То был не проходной эпизод истории: Орда сразу стала другой страной — с другой верой, с другими традициями и законами. То была точка ее излома!

Чтобы не утомлять читателя деталями, скажу кратко: мораль поменяли — адаты сменили на шариат со всеми вытекающими последствиями. Изменили ось вращения общества, и оно вышло на другую орбиту — царский титул правителю уже был не нужен. Он не в традиции иолама.

Так прежний духовный институт (вторая ветвь власти) оказался не у дел, стал лишним в Бахчисарае. Но право «утверждать» царя сохранялось за ним — за старым духовенством.

Бесприютных духовных отцов приютил Касим-хан и назвался царем, потому что по древней тюркской традиции первосвященник мог жить лишь у царя… Также поступил и правитель Казани. Потом Москвы.

Они, челядь Крыма, его данники, но (!) сторонники старых адатов, получили титул «царь». Титул, который давал надежду на право общения с равными себе. Иначе говоря, самостоятельно вести внешнюю политику! Вот что случилось… А Кавказская Албания потеряла союзника в лице Золотой Орды. Крымская Орда была ей чужой.

В один год политическая карта Восточной Европы решительно изменилась.

Как обошел московский царь конкурентов, известно: Казань он взял, касимовского хана Саин-Була-та убил без оружия, пригласив простака править в Москву. Для Симеона Бекбулатовича (так русские называли его) царская жизнь пролетела как птица — остаток дней своих он кончил монахом в северном монастыре. Оболганный, униженный.

А его Касимовское царство осталось в составе Московских земель.

На руинах Золотой Орды росла та Московская Русь, которую мечтала видеть Софья Палеолог. Но… у нее не было духовного института, чтобы узаконивать титул царя в будущем. А с ним — независимость своей внешней политики. Стоглавый собор, собранный Иваном IV, мало что дал, статус его был невелик[40].

Однако спешная постройка Соборного храма на Красной площади (храма Василия Блаженного) указывала на склонность Москвы к захвату «ничейных» земель. Царский титул позволял такую дерзкую мысль.

Имперскую мысль! Ее хотели узаконить в первую очередь.

С 1560 года русские торили уже иную тропинку в Кавказскую Албанию — совсем не духовную. Организовали десять военных походов в страну, которая лежала за тысячи километров от Москвы и не представляла абсолютно никакой опасности… Откуда такое упорство? С чем связано? Пока рано мне говорить о том.

Еще раз повторю — князь Иван IV, по роду Рюрикович, имел право на царский титул. Тюрк «голубых кровей», поэтому к Москве тянулся ордынский народ. Не в Крым, не в Касимов или Казань. Ордынцы шли на службу в Москву! Там хотели подтвердить свое благородство, становясь «русскими», то есть слугами законного царя.

И — начал складываться русский народ… Противников же царя прозвали татарами.

Кличка имела пренебрежительный, ругательный оттенок. Что-то типа «безродный», «отброшенный», «отдаленный» — от тюркского слова «отар». Или от другого слова «тат», на Древнем Алтае так презрительно звали иноземцев, чужаков.

Слово отнесли к сторонникам «неправой» власти Чингизидов.

Появились рязанские, донские, тульские, белгородские, волжские и всякие другие татары. Но особенно русские возненавидели кавказских татар.

Кто против Рюриковичей, тот татарин — враг… Этнографическая карта, как видим, складывалась отнюдь не спонтанно, но по закономерностям, выгодным политике.

Население Московской Руси делили не по этническому признаку, а по признанию царя-наместни-ка. Кто с нами, тот свой. По крови, по языку те и те не отличались, были едины! Дети становились русскими, родители — татарами. Страшно, когда боль родства забывалась, а привычки нет.

Разумеется, не только тюрки заспешили в Москву, но именно они сложили ядро будущей нации, это очевидно… О славянах на Руси еще не знали.

А если присмотреться к политической карте тех лет, то легко заметить: на юг от Москвы-реки, до Ирана и Оттоманской империи, лежали татарские земли, их и хотел царь завоевать — «собрать под крыло Кремля», что определило московскую политику на века вперед. Кавказская война уже была предрешена Судьбой.

С той поры царская Москва искала среди татар «яблоко раздора». И находила его… Ворон всегда клевал глаз ворону.