Дыхание бури

– …анго Нуо'ор… – его разбудил дрожащий, всхлипывающий голос прямо над ухом. Нуо'ор чуть приоткрыл глаз, ужасно не желая окончательно просыпаться, – естественно, это оказался его сеппай.

– Иррин… – устало начал он, надеясь, что удастся быстро заснуть, но тут случилось невероятное: Иррин – вечно неуверенный, сомневающийся во всем Иррин схватил за плечо и решительно затряс, упрямо повторяя все то же «анго Нуо'ор… анго Нуо'ор…».

– Ну, довольно! – рявкнул анго, отшвыривая от себя совсем обнаглевшего юнца. Легкое, почти невесомое одеяло не успело опуститься на землю, как он уже навис над скорчившимся сеппаем, царапнув когтями по столу. – Свет лишил тебя разума? Почему ты оставил свой пост?! Что ты вообще…

Нуо'ор осекся. Иррину полагалось, вообще-то, к этому моменту уже лежать без чувств, осознав, какое оскорбление он нанес анго, но вместо этого тот продолжал таращиться на него остекленевшими глазами и, как заведенный, шептать его имя.

Нуо'ор прищурился, внимательнее всматриваясь в сеппая. К сожалению, он не мог достаточно отчетливо прочитать чувства других – таких мастеров на всю планету насчитывалось едва ли полторы сотни, – но ощутить заполнявший Иррина ужас он мог.

На ощупь найдя на столе лампу, Нуо'ор легонько встряхнул ее: обычно их заправляли раз в три дня, но Иррин – случалось – забывал про его лампу. Услышав тягучее бульканье, Нуо'ор удовлетворенно кивнул и кинул в лампу кристалл.

Ровный пепельно-жемчужный свет родился в глубине прозрачного шара; Нуо'ор опустил крышку обратно и воззрился на Иррина. Про себя он отметил разорвавшуюся на плече мантию, точно его сеппай на бегу зацепился за что-то острое, затравленный взгляд и нервно подрагивающие кисточки на ушах. Обычно такую картину он заставал, если Иррину попадалось очень уж сложное задание – или если он приходил каяться в том или ином проступке. Нуо'ор тяжело вздохнул – ну почему, разорви его горропа, этот сеппай достался именно ему?

– Рассказывай, Иррин! И, пожалуйста, без предысторий. Коротко: что сделал, кто был с тобой, кто пострад…

– Анго Нуо'ор!.. – вновь прохрипел Иррин, вновь хватая его за руку. И только тут до Нуо'ора дошло, что случилось что-то действительно нехорошее: сеппай просто не мог говорить от потрясения. То, что он посчитал испугом, было на самом деле отчаянной попыткой выдавить хоть слово из сдавленного ужасом горла. А еще анго вновь ощутил слабую тень чувств сеппая – Иррин не имел ни малейших способностей для контроля своих эмоций, но зато сам отличался необычайной чувствительностью к чужим.

Нуо'ор быстро подошел к полке над своим ложем и открыл темно-коричневую шкатулку. Флакончик с истолченными в порошок корнями са'ате лежал на самом видном месте – схватив его, Нуо'ор свободной рукой достал чашу с водой, которую он так и не допил перед сном. Отсыпав немного порошка в воду и дождавшись, когда серые крупинки полностью растворяться, он вернулся к сеппаю и протянул ему напиток.

– Теперь рассказывай! Что случилось?

– Анго, я… я был на посту… там, у реки… у моста… Все разошлись, все анго ушли и сеппаи тоже, все ушли… когда стемнело, уже все ушли… Я стоял там, у реки, как положено, ждал заката… Потом, когда стемнело, я шел по лагерю… ближе к центру, за жилищами анго… Там я почувствовал… почувствовал… – он задохнулся, бессильный выразить испытанные им ощущения, и беспомощно посмотрел на анго. Потом с отчаянием посмотрел себе за плечо, вытянул в сторону двери руку и пальцами сделал один единственный скупой жест. Нуо'ор нехорошо сощурился: такими жестами пользовались только посвященные культа рангом не ниже анго. Сеппаю знать его никак не полагалось и, продемонстрировав знак перед своим анго, Иррин нарывался на очень большие неприятности.

А затем до Нуо'ора дошел смысл жеста…

«Смерть».

– Где?! – крикнул он, склоняясь к Иррину. – Где ты это почувствовал?

– За храмом… около дома анго-ра… – выдохнул Иррин.

«Около дома анго-ра…»

Секунду-другую Нуо'ор неподвижно стоял, полусогнувшись над сеппаем и осмысливая сказанное. А затем бросился прочь из дома.

Ночь встретила Нуо'ора стылым ветерком и влагой. И предчувствием беды. Страшной беды. Ему казалось, весь мир дрожит, поворачиваясь вокруг незримой оси, и чудовищных размеров шестеренки с хрустом перемалывают прошлое, будущее, само время…

– Зови Сааху, Неа и Крреялу! – крикнул он выскочившему следом Иррину, выдергивая из кольца на стене чадивший факел. – И Майту! – вдогонку сорвавшемуся с места сеппаю – при всех своих недостатках Иррин соображал очень хорошо и на отсутствие мозгов не жаловался.

Дом анго-ра ничем не отличался от жилищ его последователей. Сплетенная из тростника и обмазанная глиной полусфера с тремя небольшими окошками, вязью ритуальных узоров вокруг входа и окон, двумя факелами у двери – простой, аскетичный дом. Но Нуо'ору, столько раз ощущавшего себя внутри этого неказистого дома одним целым с пронзающим Вселенную потоком Света, он всегда казался громадным, величественным зданием, озаренным тысячами огней.