Дыхание Голгофы

- Какие вещи?! – в сердцах выдохнул я. Альбом с фотографиями дочурки. Это жаль. Ну, еще письма из дома. Я ж все-таки надеялся, что вернусь в часть. А надо было бы, чтоб ребята привезли сюда, по случаю. Еще и подумал как-то, хотя с другой стороны, забирать все - примета плохая, если хочешь вернуться.

- Это забыть свое - плохая примета, - поправил старлей. – Вот ты мне скажи, доктор, исконопатило меня, похоже, крепко, но сами раны не болят, а вот в груди, как будто кол стоит. Воздуха не хватает. Я вот сказал своему лечащему. А он говорит - так и надо. Живой и радуйся. Ты-то радуешься, капитан?

- Не знаю, еще не понял. Досады больше. Ну болит, мать твою, куда денешься. Когда больше, когда меньше. Уже привык.

- Понимаю, капитан. Жаль, что мы с тобой сегодня не в форме, - осклабился вдруг в жалкой ухмылке старлей. - А то б счас орденок твой обмыли.

- Какой еще орденок? - удивился я.

- Красной звездочкой тебя наградили, доктор. Замполит наш Чудов, не промах. После той вашей стычки с духами наградные послал. Как героически отразившим атаку противника. Так что к майским праздникам обещают. Дырочку-то не забудь просверлить, - сказал Селиванов и в глазах его сквозь улыбку блеснули слезы.

- На чем сверлить, - тронул я полу халата.

- Не боись, парадку к дембелю пришлют, -  скосив глаз на мою ногу, сказал Селиванов. – Так я думаю.

- А Чудов как там? – спросил я, чтобы выйти из темы.

- Чудов-то?! А его и плешь не берет, землю роет. Хрен поймешь, кто у нас командир. То ли  Семеныч, то ли он. Всех строит. Он уже господин подполковник. Во как.

- А вечером тосты? – усмехнулся я.

- Какие счас тосты, старик? Оттостился замполит. А бывало да, крутил  веера. Папашкин, видать, опыт. Но ничего. Не стучит и славненько. Кстати говорил как-то, что ты его крестник.

- Ну, это он пургу нес. Какой там крестник. Еще сказать, кто чей…

… Той же ночью старлей Селиванов умер. Просто остановилось сердце. Устало…