Дыхание Голгофы

Тут я совсем потерялся. Навалившаяся пустота парализовала душу. Тестя нет…

- А мне сообщить забыли? – едва лишь молвил я.

- Как тебя можно забыть?! Папа тебя так любил. Как сына.

- Ну тогда я ничего не понимаю, - произнес я, выталкивая ком из горла. – Я по-моему и на виду, и на слуху.

- И я так думала и Элеонора... Я два раза звонила в ваш, как говорят, народный штаб. Один какой-то мерзкий голосок так и ошпарил меня «Я б сама его хотела видеть и слышать».

«Фрося, ее почерк», - подумал я.

- Я бросила трубку, потом позвонила еще. Взяла какая-то вульгарная девица – она так ржала, а из глубины мужик что-то ей орал. Я и рта не успела открыть. Швырнула трубку, так стало обидно. Что там у вас, бедлам?

- Это секретаршу водитель анекдотами балует. Мне стыдно, Галя.

- Ну, я психанула. Постучала твоей жене. Тишина. Но ты должен меня понять. Мало что все на горе, но и на нервах. Ну, думаю, сам узнает. От соседей наших, да мало ли. Некролог-то в газетах только что напечатали. Мне бы проехать в штаб к тебе. Но тут завертелась вся эта организация похорон. А с Элеоноры какая помощь, кроме ее рева: «Ах как я жить теперь буду?» Отец на нее жизнь положил. Но к тебе в общежитие я все-таки вырвалась, предупредила вашу техничку. Она как раз полы мыла в коридоре. Больше никого не было. Там вообще у вас мрак. Как ты там живешь? Еще и людей принимаешь.

- А вот так и живу. Могла б мне и позвонить в общагу.

– А что у тебя есть телефон? В общежитии? Личный?! Вот уж не думала.

- Зато Элеонора знала…

- Знаешь, Гаврош, она в один день стала какой-то беспомощной. Деморализованной. Одни только причитания. А вообще, где вы обитаете? Ни супруги твоей, ни тебя.

- Я на колесах. Встречи за встречами. Жена днем у матери. Постирушки и все такое.

- Но ночами-то встречаетесь?

- Встречаемся, иногда. Жена на восьмом месяце – втроем спать не очень удобно. Я ночую то в общаге, то на новой квартире. Мы двушку купили, - как мог, сбивчиво объяснил я. – Могла б и записку оставить в двери.

- Оставила, в вашем почтовом ящике. Она, наверное, там до сих пор лежит.

- Я уже сто лет в него не заглядывал. Газет мы не выписываем, покупаю. А если откровенно, Галя, я уже выдохся с этими выборами. На автопилоте. Столько гадостей, грязи, неприятностей. По лезвию хожу и ни конца этой муке, ни края.

- Вот уж не думала, что ты на такое способен?! – блеснули, как давным-давно, глаза Гали.

- Братья-афганцы подсуетили, - улыбнулся я.