Дыхание Голгофы

- Ух ты! Я только в кино такое видывал, - воскликнул Пахомыч. – Жить Лексеич будешь долго. Матушка-спасительница тебя сберегла. Вот и бросила твоего дружка под колеса. Ничего вытаскивать не будем. Там точно отпечатки пальцев.

Я, кажется, не слышал старика. Все плыло перед глазами. Чудов! Чудов! Неужели так может разрушить душу жажда денег?!

- А вот и денюжки, - воскликнул Пахомыч. – Доллары. Как еще бабушка моя в чулок прятала. За сколько ж сребреников он тебя продал? Посчитаю.

Я не могу придти в себя. Как же это – Чудов - и киллер. Перед глазами так и запрыгали картинки Афгана. Какие-то партсобрания. Застолья, «таблетка» моя, наконец. Не зря, значит, панику подняли мои друзья. Особенно Фрося.

- Ну хватит, приди в себя, командир, тронул меня за плечо Пахомыч. – Дешево они тебя продали, за двадцать штук зелененьких.

- А может – это аванс, - едва только и молвил я.

- Тогда здесь должна быть расписка. Тут Пахомыч начал опять все перетряхивать и, наконец, нашел пакет с фотографиями. В основном незнакомых лиц. Но была одна и моя. Из серии, что снимал «мальчик с пальчик». Здесь же были и паспорта на имя Филимонова Андрея Ивановича и Степина Александра Гавриловича. И водительские удостоверения с этими же фамилиями. И везде фото Чудова.

- Да у него тут целый подряд! – воскликнул Пахомыч. – Приехал твой полковник наш южный куст «окучивать». Вот посмотри. По-моему это и есть страховка.

Он подал мне мою фотографию На обратной стороне в уголке стояла подпись Главы.

- Она. Не сомневайся. Стрельнул, привез фотографию, получил деньги. Остаток. – Весело рассудил сторож. Да ты как будто и не слышишь меня. – Возьми ее на память.

- А может он со мной договорился б? И лапшу тому бесу?

- У таких лапши не бывает. Не тот клиент. Все нехристь рассчитала, кроме Господа нашего.

Я тупо взирал на весь этот арсенал. Сказать было нечего.

- Соберись, офицер. Бог отвел. Если б всегда побеждало зло и жизни б не было. Тебе б сейчас  коньячку шарахнуть за второе рождение. Только ты об этом никому. Зачем? Забудь, как дурной сон.

- Уже забыл. Только, что будем делать с джипом? И со всем этим богатством? – спросил я.

- Деньги, они и есть деньги – это тебе за моральный ущерб, - самодовольно хихикнул Пахомыч. – А всю эту мутоту, - он обвел рукою салон, - лучше всего с дамбы на карьере ТЭЦ. И концы в воду! Подъезд там есть. Толкнем. Жалко, конечно тачку, но шкуру свою жальче будет. Как будто ничего и не было.