Дыхание Голгофы

Впрочем, на сборы ушло и того меньше. Галина все аккуратно разложила «по интересам»: одежду, белье, мелочевку. Кстати, в ней, в мелочевке, я обнаружил целлофановый пакет с хирургическим инструментом. Тот самый, с которым я начинал работу в госпитале. В этом месте сердце тронула боль, просто есть такой диагноз, памятью называется…  Вещей набралось на большой чемодан и дорожную сумку. Я вызвал такси и в последний раз с тяжелым чувством обошел квартиру. В спальне я задержался у портрета дочери. И, подумав, решительно снял. Уложил в чемодан.

- Вот теперь, капитан, тебя здесь ничего не держит, - сказал я вслух и шагнул к входной двери.

Я едва подъехал с общежитию и выгрузил вещи, а на стоянку уже заруливала зеленая «копейка» моего тестя. Первым бросился помогать мне Сергей Сергевич, он подобрал чемодан, а Эльвира, то бишь, Александровна, только сделала робкую попытку помочь мне взять сумку, но я этот ее благородный порыв отверг. Впрочем, я впервые созерцал Эльвиру «живьем» и в принципе другой себе и не представлял. Еще в «афганскую пору» активной переписки с женой, образ ее она изобразила, как смесь «кустодиевской купчихи с чеховской душечкой». В самом деле, это была пухленькая, полногрудая дамочка лет сорока, с глазками-ягодками, которым все время неймется, и скрытой глубоко в них улыбочкой подобострастия и хитринки одновременно.  То, что она заполучила в бессрочное пользование бесхозного  пожилого, с брюшком мужика с полковничьими  погонами и далеко не блещущим офицерским изыском, с определенной целью, не вызывало сомнения.  Это бросалось в глаза. Только, похоже, в доску разбитый «последней страстью» полковник в упор не хотел замечать деталей. Верховодила она и потому, протянув мне для знакомства свою белую ручку, Эльвира смело заняла позицию у моего плеча. Так мы и пошли с ней к парадному входу, а сзади с чемоданом, сгоняя июньскую испарину со лба, тащился полковник. И уже в комнате окончательно и бесповоротно  инициативой овладела Эльвира. Как-то само-собой вышло, что все представшее пред моими очами – это ее рук дело. Впрочем, удивляться было чему. Из вонючей берлоги, в которой разве что  могли тусоваться бомжи, получилось весьма приличное жилье с импортными «под золото» обоями на стенах в основной комнате, с элитной сантехникой в туалетной и прочими приятными штучками. Едва тесть пытался вставить свое веское  словцо, тотчас очередной козырной картой покрывала его заслуги Эльвира. Я метался меж двух огней и благодарил налево и направо.