Дыхание грозы (Полесская хроника - 2)

Глаза его смотрели беспокойно, - даже в светлом, прозрачном, блеск был лихорадочно-настороженным. Среди общего молчания выделялся озорной болтливостью Зайчик, подстрекавший не очень охочую в этот вечер до шуток Сороку, осторожно подшучивавший над нетерпеливой Ганниной мачехой, увивавшийся кавалером возле девчат. Весело поглядывал на других, посмеивался вместе с Алешей над парнями и девчатами - "единоличниками", "богатеями" - Хоня, в распахнутой рубахе, в беззаботной кепочке на макушке, с лихо приклеенной к губе папироской. Выделялся среди других и Андрей Рудой; любитель привлекать к себе всеобщее внимание, приказывать и указывать, он с радостью пользовался тем, что позволяло ему положение хозяина хаты: озабоченно здоровался с входившими, распоряжался, где кому сесть, командовал, кому подвинуться, потесниться. Все по тому, как он был озабочен, могли видеть, что это не такая простая обязанность - устроить столько народу; что он сделает все, что можно, не пожалеет ни опыта своего, ни своей практической смекалки. И еще - по тому, как весело он распоряжался, - было видно, что чувствует он себя на особом положении, человеком, которому уже нечего горевать насчет передела, который уже определил свое будущее, вышел вперед и выше других...

Когда Миканор, Гайлис и землемер начали один за другим протискиваться в хату, гул сразу утих. Все только смотрели на них. В хате воцарилось напряженное, настороженное внимание. Там и тут перестали дымить цигарками и трубками, некоторые приподнимались, чтобы лучше разглядеть низкорослого, загадочного землемера. Щуплый, невидный из себя, он удивлял молодостью: почти мальчик; удивлял и настораживал тем, как спокойно, уверенно шел. Бросилось всем в глаза: попав в такое многолюдье, под пристальное внимание множества чужих совсем людей, не растерялся, шел, не глянув ни на кого, как бы никто его не только не тревожил, а и не интересовал. Шел, спокойно оттеснял мешавших ему, не говоря ни слова, не снимая шапки.

Миканор пропустил первым за стол Гайлиса, потом неуклюже залез сам, дал место землемеру. Гайлис сел с краю, аккуратно пригладил белесые волосы; голубоватБю глаза деловито, пытливо побежали по лицам людей. Землемер и за столом не смотрел ни на кого и держался так, будто всеобщее внимание было делом обычным. Миканор не сел; стоя, дотрагиваясь пальцами до стола, окинул взглядом хату, и губы расплылись в улыбке:

- Народу собралось!.. - Все поняли и улыбку, и это недоброе "собралось", в котором слышался намек на предыдущие собрания. Намек, который не обещал снисхождения.

Одни неловко, виновато засмеялись, другие усерднее задымили. Все ждали дальнейшего. Недобрая улыбка все не сходила с плосковатого, поклеванного оспой лица. - Дружно - не секрет - собрались! - промолвил он мстительно.

- Дисциплина! - захохотал Хоня.

- Заскачешь, как в кадрили, если боишься, чтоб не намудрили! осторожно, как бы прося пощады, отозвалась из женской компании Сорока.

Миканор не обращал внимания на то, что говорили вслед за Сорокой женщины и кое-кто из мужчин, переждал, сказал уже деловито, без улыбки:

- Дак, может, начинать будем?.. - Он помолчал, пока не утих одобрительный гул - Есть один вопрос на сегодняшнем собрании. О землеустройстве в деревне Курени в настоящий момент. - Он для приличия спросил: - Других вопросов нет?

- Есть один. На что ето землеустройство? - крикнул Вроде Игнат.

- Are! - поддержало его сразу несколько голосов, большей частью женских. - Землеустроено уже!,. Давно!..

- Поделено и переделено!..

- Наделились уже!

- Поделено, не секрет, по-старому, - когда умолк ропот, заявил Миканор. - Некоторых теперь положено наделить лучше!.. - Он хотел дать слово Гайлису, но его перебили, горячо, нетерпеливо:

- Кому ето?!

По хате снова прошел гул.

- Есть такая личность. - Миканор промолчал минуту, добавил победно: Колхоз!

По хате пошло: "Есть уже, вроде, у них!", "У каждого земля была!", "С землей шли!", "Обобществили!.."

Миканор заметил: Гайлис повернул голову к нему, строго и требовательно ждет, - в ропоте, что не хотел уняться, объявил:

- Слово по данному вопросу имеет председатель сельсовета товарищ Гайлис.

Гайлис встал, подтянутый, аккуратный, в туго подпоясанной, застегнутой шинели, с ясным, открытым взглядом голубоватых глаз. Стоял, ждал, пока не утихли все. Только когда воцарилась нерушимая тишина, с обычной своей аккуратностью и точностью начал объяснять:

- Землеустройство, который проводится теперь, не есть простой фокус, как думают некоторые люди. Землеустройство проводится не потому, что кому-то нечего делать и он выдумал снова переделить землю. Нет, землеустройство есть серьезный и необходимый кампания, который имеет серьезное политическое значение. Землеустройство проводится потому, что теперешнее положение с землей не соответствует новому положению на селе. Старый положение с землей был установлен при старом порядке, который теперь изменился.