Дыхание Мороза

— Мередит! — возмутился Таранис. — Как ты можешь так меня оскорблять? Эти трое напали на даму моего двора, терзали ее, как дикари! А ты позволяешь им к себе прикасаться, как будто они… будто они твои фавориты!

— Но, дядя, они действительно мои фавориты.

— Мередит! — с ужасом сказал он, шокированный, будто пожилая тетушка, впервые услышавшая, как ругается малолетний племянник.

Биггс и Шелби наперебой попытались вмешаться и сгладить конфликт. Наверное, они вмешались бы раньше, если бы не чары, распространяемые Таранисом: даже мужчин они задели краем. То ли Таранис нарочно эти чары наложил с какой-то своей целью, то ли он просто всегда их использовал в разговорах с королевой Андаис, а теперь со мной. При последнем нашем разговоре я их не обнаружила, но ведь и Дойль их не учуял, и никто другой из стражей! Не одна только я обрела новые силы за несколько дней в холмах. Богиня многое успела. И я, и стражи изменились от ее прикосновения и от прикосновения Охотника — ее консорта.

— Я не стану вести дискуссию в присутствии чудовищ, напавших на мою подданную! — Голос Тараниса прокатился по комнате дыханием бури. Люди среагировали так, словно это было не дыхание, а сама буря. А я в руках моих мужчин была в недосягаемости для Тараниса, чего бы он ни пытался достичь.

Шелби повернулся к нам:

— Полагаю, было бы разумно удалить отсюда троих подозреваемых на время разговора с его величеством.

— Нет.

— Ваше высочество, принцесса Мередит, — настаивал Шелби, — ваш подход нерационален.

— Мистер Шелби, вами манипулируют с помощью магии, — ответила я и улыбнулась.

Он нахмурился:

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Конечно, не понимаете. — Я повернулась к Таранису. — То, что ты с ними делаешь, запрещено законом. Тем самым законом людей, к которому ты обратился за помощью.

— Я не искал помощи людей.

— Ты обвинил моих стражей перед людским законом.

— Я воззвал к правосудию королевы Андаис, но она не признала мое право судить Неблагих сидхе.

— Ты правишь Благим двором, не Неблагим.

— Твоя королева именно это и заявила.

— И тогда, поскольку королева ответила отказом на твою просьбу, ты обратился к людям.

— Я обратился к тебе, Мередит, но ты даже не ответила, когда я вызывал тебя по зеркалу.

— Мне отсоветовала отвечать королева. Она мой сюзерен и сестра моего отца, я следую ее советам.

Это скорее приказ был, чем совет. Она сказала, что какое бы зло ни задумал Таранис, мне лучше его избегать. А когда настолько могущественная персона как Андаис говорит, что с определенным лицом встречаться опасно, я предпочитаю прислушаться. Я не настолько высокого о себе мнения, чтобы думать, будто Таранис желает всего лишь пообщаться со мной по зеркалу. Андаис тоже так не думала, но теперь, вот в эту самую минуту, я начала сомневаться. Но я представить не могла, чего такого можно от меня добиться, что оправдало бы потраченные усилия.

— Однако теперь, благодаря людскому закону, ты вынуждена со мной говорить.

— Ее высочество согласилась на нынешнюю конференцию из любезности, — вмешался Биггс. — Она не обязана здесь находиться.

Таранис на адвоката даже не глянул.

— Сейчас ты передо мной, еще прекрасней, чем я помнил. Я уделял тебе непростительно мало внимания, Мередит.

Я весьма непочтительно засмеялась:

— О нет, дядя Таранис, ты мне уделял вполне достаточно внимания. Едва ли не больше, чем могло выдержать мое полусмертное тело.

Дойль, Рис и Мороз ощутимо напряглись. Я их поняла, они говорили: будь осторожней, не выдавай людям секреты дворов. Но начал Таранис, а не я, это он вытащил наши дрязги на свет. Я только шла по его стопам.

— Неужели ты никогда не забудешь один-единственный горький случай из твоего детства?

— Ты едва не забил меня до смерти, дядя. Вряд ли я когда-нибудь сумею забыть.

— Я не понимал, насколько ты хрупка, Мередит, или я никогда бы тебя не тронул.

Первым опомнился Ведуччи:

— Ваше высочество, верно ли я понял?… Король Таранис только что признался, что бил вас, когда вы были ребенком?

Я взглянула на своего дядюшку, такого мощного, такого величественного, такого царственного в бело-золотой придворной мантии.

— Он этого не отрицает. Не так ли, дядя?

— Ох, Мередит, «дядя» — это так официально! — сказал он вкрадчиво. По тому, как Нельсон завороженно потянулась ближе к зеркалу, я догадалась, что задумывал он тон искусителя.

— Нет, не отрицает, — сказал Дойль.

— С тобой, Мрак, я не говорю, — отрезал Таранис, пытаясь придать голосу громовой раскат. Но как соблазн, так и угроза пропали впустую.

— Ваше величество, — переспросил Биггс, — вы признаете, что били мою клиентку, когда она была ребенком?

Таранис все же соизволил повернуться к нему, насупив брови. На Биггса это произвело такое впечатление, словно на него лично обратило внимание солнце. Он замолчал на полуслове, неуверенно улыбаясь.

Таранис сказал:

— Что бы я ни совершил десятки лeт назад, это не имеет касательства к преступлению стоящих здесь чудовищ.

Ведуччи повернулся ко мне:

— Насколько сильно он вас избил, принцесса?