Дыхание осени

Война повсюду, враги наседают, а император отправился походом в Сантлак — едва ли не самое верное престолу королевство. И там Алекиан тоже в опасности. Церковь сражается с нелюдями, Энмар предлагает союз, гномы и эльфы вторгаются на земли империи… да еще черный маг — говорят, что из самого Могнака забытого! Если бы не зловещая слава Гериана Проклятого, ок-Икерн счел бы, что это вторжение менее опасно, нежели прочие… да вот странные известия о поражении ок-Линвера. Сэр Брудо был невысокого мнения о полководческом искусстве старика, но все же… все же… более, того, этот враг был ближе прочих, то и дело приходили сообщения о том, что черное войско идет на Ванетинию. Слухи всякий раз оказывались сильно преувеличенными, но притом не безосновательными! Дело в том, что мародеры из Гевы — псы, спущенные Кевгаром — прослышав о поражении имперцев, стали носить черное. Теперь черных всадников видели то тут, то там, и любая захудалая банда обращала в бегство ванетских солдат одним лишь видом черного тряпья…

Словом, взвесив все так и этак, ок-Икерн решил отправиться на восток. Эльфы, гномы и северные варвары были далеко, а войско некроманта — совсем рядом. И потом, Кенперт Вортинский все равно собирался отправляться на восток — узнать о судьбе ок-Линвера, так уж лучше эту миссию возьмет на себя сэр Брудо… Санелана не хотела отпускать маршала, ей снова стало страшно, что останется одна среди пустых лиц придворных, среди пустых глаз и пустых речей… но она привыкла не противиться воле сильных мужчин, согласилась и на этот раз.

Ок-Икерну принесли старые доспехи. Маршал медленно провел ладонью по нагруднику, пальцы то и дело проваливались во впадины и цеплялись за шершавые царапины. Каждая отметка на металле — память о стычке, сражении, поединке. Каждая вмятина — память о пережитой опасности. Ок-Икерн водил рукой по доспехам, и картины битв вставали перед глазами. Память плескалась из помятого металла в пальцы, струилась по венам, стучала в сердце, мягко сжимала виски. Ок-Икерн становился собой! А уж когда он вытащил меч из ножен… улыбка прорезала буйную бороду — сэр Брудо запретил стричь это гномье украшение, и теперь, как в прежние времена, когда нанимался в Ренпристе, щеголял буйными зарослями, скрывающими нижнюю половину лица. Тем не менее, когда маршал показался во главе конного отряда на улицах Ванетинии, его узнали. Горожане останавливались и провожали героя долгими взглядами, некоторые выкрикивали слова одобрения, женщины смахивали слезы. А сэр Брудо молчал. Пока не началась его военная миссия, оставалось немного времени, чтобы подумать: кто он теперь? Для чего его вырвали из жизни и почему возвратили именно теперь? Чего ждет судьба от старины ок-Икерна?

* * *

Перед выездом сэр Брудо прихватил из канцелярии списки сеньоров, мобилизованных капитаном ок-Линвером. Когда дорога проходила мимо городка, граф которого числился состоящим в войске, маршал велел свернуть. В воротах он осведомился у стражников, дома ли его светлость. Оказалось, не вернулся из похода. Ок-Икерн пожал плечами и велел конвою следовать дальше — к следующему городу. На место прибыли уже под вечер. Тамошние стражи неохотно признались: граф у себя. Возвратился недавно, но ни разу не показывался в городе. Маршал направился в отель, оставив у ворот шестерых солдат. Этим было велено: не выпускать никого, кто хоть немного похож на графа.

У графского отеля было тихо. На стук отозвался привратник:

— Кто пожаловал?

— Имперский маршал ок-Икерн. Открывай, старина, у меня неотложное дело к твоему господину.

— Не велено, — ответствовал страж.

Ок-Икерн пожал плечами — он уже догадывался, что этот жест скоро войдет у него в привычку, и велел прибывшим с ним солдатам поджигать дом.

— С четырех концов, ребята, запаливайте сразу с четырех концов, так будет быстрее, а у меня мало времени, список большой!

Слова маршала услыхали — подле входа в отель уже начала собираться толпа. Когда латник поджег факел, люди с криками «Пожар! Пожар!» бросились прочь. В маленьких городках, где дома лепятся друг к дружке внутри тесного кольца стен, люди боятся пожара больше всего не свете.

Распахнулось окно второго этажа, и граф, немолодой краснолицый толстяк высунулся по пояс:

— Эй, ты, кто ты такой, чтобы распоряжаться на моей… С-сэр? С-сэр Брудо?

Бедняга узнал маршала, и воинственный пыл мигом покинул его.

— Да, это я. Выходите, добрый сэр, и, надеюсь, вы сумеете подыскать объяснения своему дезертирству. Выходите, я считаю до десяти, потом мои люди подожгут отель.

— Но я не дезер…

— Раз!

— Проклятье! Гангмар возьми ок-Линвера, он просто-напросто загнал нас в…

— Два!

— Загнал в ловушку, отправил на верную смерть…

— Три! — маршал оставался невозмутимым и будто не слышал криков из окна.

— Хватит! Не считайте, я выхожу, но будьте же милосердны, сэр…

Толстяк вышел на крыльцо и снова завел речи о глупости ок-Линвера и о том, что война под началом такого командира — смерть без пользы. Сэр Брудо глянул на гвардейца и бросил:

— Повесить!