Дыхание осени

Тут Хромой поймал себя на том, что глядит в глаза Гедору и не отводит взгляда. Прежде ему такое не удавалось. Он спросил себя: боится ли? А ведь ни капли прежнего страха! Хромой теперь совсем другой. Да и не Хромой вовсе — Джейем из Геведа. Знатный барин Джейем из Геведа не станет бояться какого-то бандита.

— Ладно, идем в твой кабак. Хотя вряд ли там сыщется свободный стол.

— Для меня — сыщется. Идем, здесь недалеко. В этом городе куда ни пойди, все будет недалеко.

А солдатам и впрямь никто не мог велеть убираться за ворота, маленький Вейвер был переполнен конными и пешими. Впрочем, вели себя они достаточно примерно, не буянили и не обижали горожан. Местные приветствовали их как освободителей, женщины выносили из домов кувшины и миски, угощали. Мальчишки разглядывали оружие и, ничуть не смущаясь, бранили худые кольчуги и плохо отточенные секиры, когда видели непорядок. В Сантлаке даже городские мальчишки умеют отличить хорошее оружие от скверного.

«Золотая бочка» была переполнена, и свободных мест там не имелось. Хозяин, красный и мокрый, едва успевал принимать монеты и совать в протянутые ладони кружки с пивом. Однако для Гедора у него нашлось время, толстяк поймал взгляд Мясника и тут же отвел глаза.

— Прошу прощения, добрый мастер! — крикнул он, привстав на носки, чтобы его было видно поверх солдатских макушек. — У нас нынче людно… Вижу, вы с гостем, да вот незадача, нет столов в достатке! Я велю вам наверх подать! Не обессудьте, пусть парнишка спустится!

Гедор кивнул трактирщику и бросил Хромому:

— Идем.

На втором этаже было потише, у лестницы топтался Селезень, приглядывал, чтобы солдатня сюда не совалась.

— Где Торчок? Пусть спустится в зал, ему хозяин ужин для нас даст. Мы с этим парнем потолкуем в вашей комнате.

— А?.. — старик указал взглядом, он тоже узнал Хромого и не понимал, как ему быть.

— Он ко мне, все в порядке.

Из-за двери послышалось курлыканье младенца. Мясник ухмыльнулся, склонив голову — он слушал голос сына.

— Твой? — спросил Хромой.

— Мой, — Мясник покачал головой, черты его лица разгладились, сделались добрей.

— Понимаю.

— Ни Гангмара ты, Хромой, не поймешь, пока своими не обзаведешься, — Мясник подмигнул. — Молокосос ты еще.

И тут Хромой улыбнулся. Здесь не было драконов, и не с кем было сразиться, потому что Мясник тоже улыбался.

— Когда заснет, сможешь поглядеть на него, — пообещал разбойник. — Вылитый я.

* * *

Мясник с Хромым прошли в комнату, где обитали Селезень и Торчок, Гедор жестом пригласил к столу. Оба снова принялись разглядывать друг друга. Конечно, Мясник внешне почти не изменился, перемены произошли с Хромым. Он теперь выглядел как благородный воин. И то, что доспехи были вымазаны и погнуты, лишь добавляло им солидности. Хромой выглядел, как подобает воину, только накануне выигравшему битву. Мясник — тот смотрелся обычным горожанином. Только если приглядеться внимательно, а особенно — если заглянуть ему в глаза, тогда становилось очевидно, что человек он незаурядный.

— Рассказывай, что ли, земляк, — предложил хозяин, — что стряслось, почему ты так вырядился? Милости сопляка графа? Или что-то еще более удивительное, чем графские милости?

— Я принц, меня подменили в детстве, теперь все раскрылось, и я занял подобающее положение, — оттарабанил Хромой, — как по-твоему, сколько раз мне уже приходилось повторять эту фразу?

— Ты по-прежнему шутишь, Хромой.

— На этот раз я серьезен. Кстати, можешь больше не называть меня Хромым, это имя осталось в прошлом. Я — Джейем Геведский.

— Геведский?

— Ну да, сын того самого Карикана из Геведа, о котором ты, разумеется, слыхал много забавного. Понимаешь же, прежде папочка не мог объявиться открыто. Ну а теперь вдруг вздумал представить меня при дворе. Кстати, такая оказия — двор теперь здесь, в Вейвере.

Мясник разглядывал собеседника и не мог понять, насколько тот серьезен. У бандита попросту не имелось подходящего опыта. Он привык к тому, что его все боятся и не осмеливаются шутить. А история, преподнесенная земляком, не могла быть ничем, кроме очень-очень смешной шутки. Мясник не знал, что сказать.

— У меня точно такая же просьба, — наконец промолвил он. — Забудь о Мяснике, теперь я Гедор. Добрый мастер Гедор.

— Добрый? Здорово! Славная шутка.

— Не смешней твоего вида, — отрезал Мясник. — Этот шлем, этот меч, шпоры…

— Это мой меч, — Хромой сделал упор на слове «мой». — На нем достаточно крови, в том числе и моей. Я заплатил хорошую цену за право называть его своим. Многое изменилось, и я изменился, добрый мастер Гедор.

Тут в дверь поскребся Торчок — он принес ужин. Расставляя перед атаманом миски со снедью, парнишка заметил:

— Хозяин говорит, пива не хватит. У него нынче прибыльный денек.

— У меня тоже прибыльный, — Мясник взял кувшин, — Слышишь, Хромой, то есть, как тебя, из Геведа, половина «Золотой бочки» принадлежит мне. Я вложил деньги покойного Тощего в это рискованное предприятие, и нынче риск окупился. Ступай, Торчок. Присматривай там, на лестнице. Пьяные солдаты мне здесь ни к чему.

Когда подручный убрался, Гедор продолжил: