Дыхание песков

Жанну глубоко трогала странная, завораживающая красота этого оазиса, умиротворенность белых домиков и прохладная ласка резных глянцевых листьев пальм. Налетел порыв ветра, и несколько диких олеандров сбросили на желтоватые камни скалы волну малиновых лепестков. А внизу, насколько хватал глаз, лежала пустыня, похожая на бесстрастную золотую маску. Люди Эль Амары чем-то напоминали ее, чарующую, но малодоступную. Они были неистовы и спокойны одновременно, во всем полагаясь на Кысмет, главную философию своей жизни, и свято веря в одно: «Что записано в Книге Судеб, то непременно свершится».

Поглощенная мыслями, Жанна вздрогнула от неожиданного прикосновения к своему плечу. Она быстро обернулась и встретилась взглядом с бархатисто-черными глазами Ахмеда, кузена дона Рауля. На нем был светлый, хорошо сшитый европейский костюм, но голову прикрывала традиционная шапочка, обшитая шелковой тесьмой. Он улыбнулся, сверкая белыми зубами, — на вздернувшейся верхней губе блестела ниточка ухоженных черных усиков.

— Какая приятная неожиданность, Жанна, обнаружить вас здесь, и наконец-то одну. Только вы можете быть задумчивой и хорошенькой одновременно.

— Доброе утро, Ахмед, — она улыбнулась и протянула ему пакетик с миндалем. — Угощайтесь.

— Если не возражаете, я присяду рядом и выкурю черути [32]. — Согнув свое гибкое худощавое тело, он устроился рядом с ней на низеньком обломке скалы и достал из нагрудного кармана ониксовый портсигар, мягко блеснувший в длинных тонких пальцах. Руки у него были еще изящнее, чем у Рауля, а чертами лица он больше напоминал араба. Мать его, уроженка Феца, была очаровательной женщиной, любительницей посплетничать о всяких женских делах. Сестра Лейла уже имела ребенка, и все они жили в Гранатовом дворце, каждый в собственных покоях.

Похоже, это мароккано-испанский обычай — жить под одной просторной крышей со всеми родственниками, — подумала Жанна. Впрочем, она, никогда не знавшая семьи, находила его довольно приятным. Ей было забавно и весело жить среди людей, которые целыми днями смеялись и спорили, своим присутствием скрашивали ей вечера и помогали побольше узнать об Эль Амаре. Преодолев первое смущение при виде Жанны, которая появилась во дворце вместо ожидаемой Хойосы, они тепло приняли ее, а Ахмед, кажется, особенно заинтересовался ее европейской наружностью и застенчивостью, показавшейся всем в новинку рядом с дерзостью Рауля.

— А чем вы занимались все утро? — спросил Ахмед. — Гуляли по окрестностям и делали покупки?

— Да. Меня заинтересовал здешний рынок, и я купила вот этот чайничек — первый камень в фундамент моей будущей чайной. — Она умолкла, смутившись, потому что Ахмед, прищурившись, внимательно разглядывал ее сквозь дымок своей черути.

— Вы намерены открыть чайную, Жанна?

— Да, это у нас с доном Раулем что-то вроде шутки.

— Разве вы не собираетесь выходить за него замуж? — Наклонившись вперед, Ахмед смотрел ей прямо в глаза. — Вы всегда называете его доном, словно избегаете обращаться к нему просто по имени. Вы боитесь моего кузена?

— Нет, конечно же, нет. Почему вы так решили?

— Потому что, оставаясь с ним наедине, вы всегда немного нервничаете. Но сегодня его нет рядом, и я был бы рад показать вам Эль Амару.

— А вас, значит, можно не бояться, шейх Ахмед?

Он ласково улыбнулся Жанне, отчего его тонкое лицо стало еще привлекательнее.

— Мне вовсе не хотелось бы отпугивать вас от себя. Знаете, когда Рауль привез вас вместо той девушки, это оказалось для всех милым сюрпризом. Хойоса очень любила быть в центре внимания и, помню, заставила раз своего пони взбеситься и понести только для того, чтобы Рауль спас ее на глазах у всех жителей Эль Амары. Она вечно заигрывала с моим братом.

— А я считала… Дон Рауль рассказывал, что Хойоса совершенно не любила его и именно поэтому сбежала с каким-то парнем.

— Рауль очень скрытен. На самом деле все было наоборот, и она, с досады пытаясь доказать, что ей все равно, нашла какого-то юношу и упорхнула. Я-то слишком хорошо знаю Рауля: сколько мы вместе охотились и учились. У него никогда и в мыслях не было жениться на женщине по чужому выбору. Просто он так любит бабушку, что решил притвориться, будто согласен выполнить все ее желания. Вообще-то, у принцессы весьма зоркий глаз, но тут, наверное, белокурая красота Хойосы ввела ее в заблуждение.

Бархатно-черные глаза Ахмеда скользнули по лицу Жанны.

— Теперь, увидев вас, я понимаю, как просто погибнуть от колдовских чар голубых девичьих очей. В Марокко ведь мужчины привыкли только к черноглазым красавицам.

— Вы считаете себя вправе обращаться к девушке дона Рауля с такими речами? — спросила Жанна с нарочитой небрежностью. — Он ведь очень ревнив, и с ним опасно связываться.

Ахмед мягко рассмеялся:

— Но вы-то не ринетесь жаловаться на меня кузену. По-моему, вам это не свойственно. Наоборот, вы подчеркнуто внимательны к людям, боясь причинить им вред.

— Думаете, это дает вам повод, чтобы флиртовать со мной?