Дыхание смерти

В зеркальце заднего обзора я заметил фары следующей за мной машины. С минуту наблюдал за ней, хотя, вероятно, это ничего еще не означало: по шоссе ездит много машин, даже в половине пятого утра. Фары все время находились на одном и том же месте, машина позади ехала с той же скоростью, что и я.

А может, это тот парень преследует нас? Я дал полный газ, довел скорость до ста пятнадцати километров и долго не снижал ее. Пришлось все внимание обращать на дорогу, и следить за машиной сзади было трудно.

На повороте я снова посмотрел в зеркало: она отстала ненамного.

Я начал беспокоиться. Может, это полиция? Нет, вряд ли, ведь они не пытались меня обогнать. Я пока еще не верил, что это наш преследователь. Но на всякий случай следует быть осторожным – не надо, чтобы он видел, где я свернул с главного шоссе.

Проскочив маленький городок, я стал считать километры. На шоссе теперь появилось много поворотов, машина сзади на некоторое время отстала. Я жал на газ и боялся пропустить развилку. Проехал уже четырнадцать километров, шестнадцать. Неужели все-таки проглядел?..

И когда я уже совсем отчаялся найти нужный поворот, показались знакомые магазины и бензоколонка. Я притормозил и резко повернул. Гравий ударил по днищу машины, когда колеса сошли с асфальта. Я остановился и выключил фары. Вскоре на шоссе промелькнули фары проехавшей машины. Я перевел дыхание. Вероятно, она не преследовала меня.

Я снова включил фары и отправился дальше; предстояло проехать еще километров тридцать, а я хотел туда добраться до рассвета. Если поторопиться, то можно успеть.

Через некоторое время я свернул на узкую дорогу, ведущую через густой лес. Места эти были мне знакомы, я часто приезжал сюда с Вилли Ливингстоном, а иногда один или с девушкой. Домик, куда я направлялся, принадлежал ему.

С Вилли мы учились в колледже. Он получил в наследство кучу денег и несколько гектаров земли с озером, возле которого и стоял дом. Все лето Вилли проводил в Европе, но я знал, где находится ключ.

Через несколько минут показались сетчатые ворота. Я вышел из машины, открыл их, въехал и снова закрыл. Теперь предстояли двенадцать километров по частной ухабистой дороге, мимо песчаных холмов, а затем вдоль озера.

Женщина на заднем сиденье заворочалась и что-то пробормотала. Я насторожился – не хватало только, чтобы она сейчас проснулась! Я замер, соображая, что мне следует сделать, если она откроет глаза. Но, слава Богу, она опять затихла. Уф! Вздохнув с облегчением, я уселся за руль и поехал к озеру.

Голубое и гладкое, оно лежало передо мной, а над лесом тянулись оранжевые облака – прекрасная картина. Мне вдруг захотелось как-нибудь приехать сюда и половить рыбу. Однако пришлось отогнать эти несвоевременные мысли.

Наконец мы пересекли луг, переехали маленький мостик и остановились. Ключ, как всегда, висел на гвозде под мостом.

Строение находилось в конце лужайки среди высоких деревьев. Это был большой деревенский дом. Под деревьями было еще темно, и я, остановившись перед верандой, не стал выключать фары.

В утренней тишине громко заскрипел замок. Я открыл дверь, вошел и зажег керосиновую лампу.

В большой комнате у задней стены стояли кухонная плита и шкаф для посуды, а посредине – несколько стульев и стол. Дверь направо вела в кладовую, где хранились рыболовные и охотничьи принадлежности, подвесной мотор и всякая всячина.

Налево была спальня. Тут стояли две кушетки и двуспальная кровать. На кровати лежало армейское одеяло.

Оставив лампу, я вернулся к машине, поднял все еще спящую женщину, внес ее в дом и положил на кровать. При свете керосиновой лампы ее лицо казалось бледным, а темные волосы рассыпались по подушке. Ей было лет тридцать, и она была по-прежнему пьяна до бесчувствия. И при этом самой красивой из всех женщин, каких я видел.

Все это было дьявольски скверно. Я пожал плечами и забрал лампу. В конце концов, я не был ее отцом, а жизнь – совсем не детская игра.

Я разжег плиту и принес из колодца пару ведер воды. Тем временем рассвело, и из печной трубы поднялся серо-голубой столб дыма. Я отогнал машину в сарай по другую сторону дома и запер его. Теперь надо проинспектировать запасы провианта.

В кладовой обнаружилось несколько коробок с консервами, а в кухонном шкафу я нашел муку и другие припасы.

Открыв банку с кофе, насыпал его в кофейник и налил воды. Потом сел, закурил и стал слушать, как трещат горящие дрова.

Внезапно я понял, что устал как собака. Это было неудивительно после такой ночи. Проведя рукой по лицу, я почувствовал, что у меня успела отрасти щетина. Подошел к зеркалу, висевшему на задней стене: вылитый бродяга.

В кладовой нашелся бритвенный прибор. Я не спеша побрился, сполоснулся до пояса, затем снова надел рубашку и галстук и почувствовал себя значительно лучше.

Тем временем начал закипать кофе, издавая приятный аромат. Я налил себе чашку.

Взошло солнце. Не верилось, что столько событий произошло всего лишь со вчерашнего утра.