Дыхание снега и пепла. Книга 1. Накануне войны

– Я творю молитву своими устами, творю молитву своим сердцем, я молюсь тебе, о Исцеляющая десница, Сыне Божий[47].

Он не повышал голос, однако все мгновенно замолкли, как только он начал говорить, и его слова звенели в вечернем воздухе.

– Господь, предводитель ангелов, накрой меня своими льняными одеждами, огради меня от всякого голода, освободи меня от всякой темной сущности, укрепи меня в добрых начинаниях, направь меня во всякой нужде, охрани в любой болезни и от всякого зла сохрани меня.

Толпа как будто затрепетала в безмолвном одобрении, я увидела, как несколько рыбаков склонили головы, хотя глаз с Джейми они не сводили.

– Встань между мною и всем страшным, встань между мною и всем злым, встань между мною и всем темным, что надвигается на меня. Господь наш, покровитель слабых, покровитель нищих и праведных, щит для домов наших: Ты взываешь к нам голосом славы, милосердными устами Твоего возлюбленного Сына.

Я взглянула на Роджера, который тоже тихонько и одобрительно кивал. Очевидно, они вместе так решили. Разумный шаг: такая молитва знакома рыбакам, при этом в ней нет ничего подчеркнуто католического.

Джейми полубессознательно раскинул руки. Летний ветер подхватил влажную изношенную материю его рубахи, когда он откинул голову назад и поднял светящееся от радости лицо к небу.

– Да обрету я вечный покой в обители Святой Троицы, в небесном Раю, в солнечном Саду Твоей любви.

– Аминь! – сказал Роджер как можно громче, и отовсюду во дворе послышалось такое же благодарное бормотание. Майор Макдональд поднял вверх кружку с сидром и с криком «Slàinte» осушил ее.

После этого начался настоящий праздник. Я обнаружила себя сидящей на бочке, а Джейми с тарелкой и постоянно наполняющейся кружкой сидра расположился на траве у моих ног.

– Бобби Хиггинс здесь, – сказала я ему, заметив Бобби в центре группки кокетничающих девушек. – Ты видишь Лиззи где-нибудь?

– Нет, – ответил он, подавляя зевок. – Почему ты спрашиваешь?

– Он спрашивал о ней.

– В таком случае я уверен, что он ее найдет. Хочешь мяса, саксоночка? – Он протянул мне крупный кусок ребрышка, вопросительно изогнув бровь.

– Я уже поела, – заверила я его, и он тут же впился в предложенное мясо с таким самозабвенным видом, как будто не ел неделю.

– Майор Макдональд уже говорил с тобой?

– Нет, – ответил он с набитым ртом. – Это подождет. Вот и Лиззи с Макгилливреями.

Это меня немного успокоило. Макгилливреи – и особенно фрау Уте – пресекут любые неуместные ухаживания по отношению к своей будущей невестке. Лиззи, смеясь, разговаривала с Робином Макгилливреем, который по-отцовски улыбался ей в ответ, в то время как его сын, Манфред, с увлечением ел и пил. Я заметила, что фрау Уте пристально наблюдает за отцом Лиззи, который сидел на крыльце неподалеку, удобно устроившись рядом с высокой, довольно невзрачной немкой.

– Что за женщина сидит с Джозефом Уэмиссом? – спросила я, толкая Джейми коленкой, чтобы привлечь его внимание.

Он сощурил глаза против солнца, пытаясь разглядеть пару, потом пожал плечами.

– Не знаю. Немка. Должно быть, пришла вместе с Уте Макгилливрей. Сводничество, а? – Он поднес к губам кружку и сделал несколько крупных глотков, блаженно вздыхая.

– Думаешь? – Я с интересом стала рассматривать странную женщину. Она явно отлично ладила с Джозефом, а он – с ней. Ее худое лицо буквально светилось, пока он, жестикулируя, объяснял что-то: голова в аккуратном чепце склонилась в его сторону, на губах играла улыбка.

Я не всегда одобряла методы Уте Макгилливрей, порой довольно циничные, однако стоило отдать ей должное: ее планы были очень хитры и требовали внимания к деталям. Лиззи и Манфред должны были пожениться следующей весной, и я уже думала о том, как Джозеф это перенесет: в дочери была вся его жизнь. Конечно, после свадьбы он может уйти с ней. Лиззи с Манфредом будут жить в большом доме Макгилливреев, и, надо думать, там найдется место и для Джозефа. Однако он будет разрываться между Лиззи и Риджем, ему не захочется уезжать от нас. Хотя для любого здорового мужчины всегда найдется работа в хозяйстве, Джозеф не был по призванию фермером, не говоря уж о кузнечном деле, которым промышляли Манфред с отцом. А вот если он женится… Я снова бросила взгляд на Уте и увидела, что она следит за мистером Уэмиссом и его «нареченной» с выражением кукловода, чьи марионетки танцуют именно так, как ей того и надо.

Кто-то оставил кувшин сидра рядом с нами. Я наполнила кружку Джейми, а потом свою. Сидр был восхитительный: темный, клубящийся янтарь, сладкий и пахучий, с особой тонкой пикантной ноткой. Я позволила холодному напитку тонкой струйкой опуститься по горлу и затем раскрыться в моей голове, подобно безмолвному цветку.