Дыхание снега и пепла

Они вышли из леса на большую дорогу, дальний конец которой обрывался с одной стороны крутым оврагом, выглядевшим в ночи как глубокий омут, наполненный до краев черной бархатной тьмой. Днем там можно было разглядеть паутину сухих веток вперемежку с шапками рододендрона, багряника и кизила, заросших плетьми древних виноградных лоз и плюща. Дорога делала осторожную петлю вокруг обрыва и сотней футов ниже плавно подходила к поселению Макгилливреев.

— Внутри до сих пор горит свет, — заметила Брианна удивленно.

Небольшая группа построек — старый дом, новый дом, бондарная мастерская Ронни Синклера, кузница и хижина Дэя Джонса — была почти целиком погружена в темноту, только сквозь ставни нижних окон нового дома просачивался свет да перед крыльцом горел костер, ослепительно-яркий на фоне окружающей черноты.

— Кенни Линдси, — уверенно сказал Роджер. — Бердсли сказали, они его встретили. Наверняка остановился, чтобы поделиться новостями.

— Хм. Тогда надо быть поосторожнее. Если они тоже ждут бригандов, то будут стрелять во все, что движется.

— Не сегодня. У них праздник, помнишь? Так что ты там говорила про мальчишек Бердсли, которые защищают Лиззи?

— Ой! — Она споткнулась о какое-то невидимое препятствие и крепче схватилась за Роджера, чтобы не упасть. — Уфф. Я хотела сказать, мне не совсем ясно, от кого, по их мнению, они ее охраняют.

Роджер рефлекторно напрягся, удерживая жену.

— Что ты хочешь сказать?

— Что если бы я была Манфредом Макгилливреем, то уж постаралась бы стать Лиззи хорошим мужем. Мама говорит, Бердсли повсюду следуют за ней, как два верных пса, но это не совсем так. Они за ней следуют, как прирученные волки.

— Я думал, Йен сказал, что волков невозможно приручить.

— Так и есть, — сказала Бри коротко. — Давай-ка поспешим, пока огонь не затушили.

* * *

Большой бревенчатый дом был буквально переполнен людьми. Свет лился из открытой двери и сиял в полоске крошечных бойниц, раскиданных по фасаду дома, темные силуэты двигались на фоне горящего костра. До них сквозь тьму долетели звуки скрипки, высокие и задорные, вместе с ними ветер принес запах жареного мяса.

— Что ж, кажется, Сенга действительно сделала выбор, — заметил Роджер, беря жену под руку перед финальным крутым подъемом к перекрестку. — На кого ты ставишь? Ронни Синклер или немецкий парень?

— Пари? И какие ставки? Упс! — Она снова споткнулась, наткнувшись на камень, наполовину скрытый под слоем дорожной грязи, но Роджер крепче вцепился в нее, помогая удержать равновесие.

— Проигравший наводит порядок в кладовой.

— Идет. — Она согласилась не раздумывая. — Я считаю, выбрали Хайнриха.

— Ай? Что ж, ты, может быть, и права, — сказал он, явно получая удовольствие от спора. — Но должен сказать тебе, шансы были пять к трем в пользу Ронни, так я слышал недавно. Фрау Уте — сила, с которой приходится считаться.

— Так и есть, — признала Брианна. — И если бы это была Хильда или Инга, я бы сказала, что тут и говорить не о чем. Но у Сенги материнский нрав, ей никто не указ — даже фрау Уте. Откуда они вообще взяли имя Сенга? — добавила Брианна. — Вокруг Салема полно Хильд и Инг, но я никогда не слышал ни о какой другой Сенге.

— Ну, что ж, ты и не могла услышать — не в Салеме, по крайней мере. Это не немецкое имя, а шотландское.

— Шотландское? — изумленно переспросила Бри.

— Ай, — ответил он с улыбкой в голосе. — Это Агнес наоборот. Девочка, которую так назвали, просто обязана быть полной противоположностью[18].

— Ты шутишь? Агнес наоборот?

— Не сказал бы, что оно распространенное, но я точно встречал одну или две Сенги в Шотландии.

Брианна засмеялась.

— Шотландцы поступают так еще с какими-нибудь именами?

— Произносят задом наперед? — Он задумался. — Ну, я учился в одном классе с девчонкой, которую звали Аднил, а еще был мальчишка-посыльный из лавки зеленщика, который разносил овощи старушкам, что жили в округе, — его имя звучало как Кирри, но писалось как К‑и‑р‑э.

Девушка пристально посмотрела на него, пытаясь понять, не подшучивает ли он над ней, и покачала головой.

— Думаю, мама права насчет шотландцев. Тогда твое имя наоборот будет…

— Реждор, — подтвердил он. — По-моему, звучит, как что-то из фильма про Годзиллу. Гигантский угорь, например, или огромный жук, у которого из глаз бьют лучи смерти, — почти мечтательно предположил он.

— Ты об этом размышлял, так ведь? — спросила Бри, смеясь. — Кем бы ты хотел быть?

— Ну, когда я был ребенком, мне казалось, что ничего лучше жука с лучами смерти придумать нельзя. Но потом, когда я ушел в море, в мои сети время от времени попадались мурены. И поверь мне, это не те угри, с которыми ты хотела бы столкнуться в темном переулке.

— Уж точно попроворнее Годзиллы, — сказала она и легонько поежилась, вспомнив мурену, с которой ей довелось однажды столкнуться. Четыре фута пружинистой стали и мокрой резины, быстрой, как молния, и вооруженной пастью, нашпигованной бритвенными лезвиями. Она наблюдала за разгрузкой рыбацкой лодки в маленьком портовом городке Макдафф, когда это создание внезапно вырвалось из трюма, где хранят улов.