Дыхание ветра

— Нет, Тала. Он должен скоро вернуться.

— Если бы он дезертировал, ты бы мне сказала? Я не знаю, как все устроено в полку, но мне кажется, что солдаты вряд ли располагают такой свободой, как он.

Молодая женщина разгладила тряпку, которую держала в руках, и только потом положила ее в большую корзину. Несмотря на все старания, она никак не могла прийти в себя после того, что пришлось пережить. Когда она начала говорить, голос у нее дрожал, а в глазах стояли слезы.

— Со мной кое-что случилось, Тала. Пьер Тибо пробрался к нам в дом и попытался… он хотел… Ну, ты понимаешь меня. Господи, как я испугалась! Он был пьян и груб со мной. Я пыталась его урезонить, но все впустую. А я думала, если он при — нудит меня, получится, что я предала Тошана, и наша любовь будет навсегда омрачена. Мне жаль, это, должно быть, напомнило тебе то, что ты пережила сама. И мне искренне жаль тебя, хотя все это случилось очень давно. Мне повезло больше, чем тебе: Симон появился вовремя и смог помешать ему. Я ругаю себя, что так из-за всего этого переживаю, потому что все могло быть значительно хуже.

Из глаз Эрмин лились слезы, лицо полыхало, взгляд блуждал. Тала смотрела на нее, не в силах прийти в себя от изумления.

— Пьер Тибо! — прошептала она. — О, моя девочка! Дорогая моя девочка!

Индианка нежно обняла молодую женщину и начала ее тихонько качать, как будто Эрмин все еще была ребенком. Смуглые руки Талы несли утешение.

— Поплачь, любимая моя девочка, — произнесла она после столь странного порыва. — Выплачь свое горе, а стыдиться нечего. Красота — это дар богов, но он и хорош, и плох. Для тех, кто наделен им, он прокладывает путь света… Но увы! Вдоль обочины там бродят духи, жаждущие ею завладеть.

— Я не могу забыть эту сцену. Я чувствовала себя такой слабой, я била его, но он только смеялся. Теперь я ненавижу этого человека, который был моим другом. Симон считает, что не нужно говорить об этом Тошану, и мне кажется, он прав. Мы с Тошаном так редко видимся! Зачем сеять сомнения у него в душе?

— Возможно, так будет лучше, — согласилась Тала, не разжимая материнских объятий.

Она подвела Эрмин к скамейке — простой доске, положенной на кирпичи. Когда они сели, индианка заставила Эрмин взглянуть ей в лицо.

— Дочь моя, прости меня! Я не послушала Киону. С тех пор как я живу здесь, я отвернулась от невидимого мира, где так много знаков беды и предвестий. Меня соблазнили развлечения, которых здесь множество. Магазины, оживленные набережные, суда, снующие взад-вперед… Но Киона слишком молода и чиста и не может отказаться от своего провидческого дара, от видений из того мира, не может потерять суть своей души. Тень легла на нее после полудня, девочка стала говорить, что ее тошнит, умоляла вернуться домой. Остальные дети были веселы. Я стала ругать Киону, говорила, что нужно быть храброй и терпеливой. После этого она замкнулась во враждебном молчании. Думаю, я совершила большую ошибку. Я просила ее стать такой же девочкой, как другие, завести себе товарищей по играм, хорошо учиться в школе, но сегодня всем своим самочувствием она хотела выразить тот страх, что владел ею, она боялась за тебя, Эрмин.

Эрмин перестала плакать.

— Не кори себя, — проговорила молодая женщина, покачав головой. — Тебе не за что просить у меня прощения. Думаю, у Кионы действительно началась морская болезнь — баркас ведь качало. Почувствуй она, что мне грозит опасность, она бы сделала что-нибудь, чтобы предупредить меня. Ведь тогда, в день концерта, я увидела ее в зале в совершенно безумном состоянии. Но сегодня днем ничего такого не было. Ни за что на свете я не хотела бы, чтобы она увидела это! Ребенок не должен видеть темную сторону человеческих отношений. Вот Луи кажется веселым, но видит кошмары. После того как его похитили, он часто писает в постель по ночам…

— Возможно, я ошибаюсь, но Киона могла попытаться защитить тебя по-другому, послав, например, Симона тебе на помощь.

— Да нет же, он оказался тут случайно, приехал за покупками для Шарлотты.

— Ничего случайного не бывает, девочка моя. О! Слышишь? Телефон! Что за ужасное изобретение! Я прихожу в ужас от каждого звонка!

— Я отвечу, Тала. Спасибо! Теперь я чувствую себя лучше… Мне нужна была материнская поддержка… А я люблю тебя как мать.

При этих словах индианка ласково улыбнулась. Между этими двумя женщинами было только что подписано новое соглашение, это был внутренний голос, долго вынашиваемое признание. Их связь укреплялась, и со временем она станет нерушимой.

Эрмин побежала к телефону. Жослин тут же узнал ее голос.

— Эрмин, дорогуша, не можешь ли ты оставить Луи у себя? Тебя это не затруднит? Машина сломалась, да и сам Онезим говорит, что очень занят. А твоя мать решила пригласить на ужин Бетти и Жозефа. Бетти с мамой весь день напролет вязали и, кажется, не хотят расставаться. Мама передает тебе массу всяких наказов, но я не буду их повторять. Твой брат не должен ни минуты оставаться один на улице или во дворе, он не переваривает лук, а в кровать ему нужно подкладывать клеенку…