Дым

Эдвард Арлин сидел за столом в своем кабинете и, увидев Кевина, поднялся и указал на стул напротив себя. – Мистер Фойс, присаживайтесь, пожалуйста.

– Спасибо, – Кевин не собирался рассусоливать этот нелепый разговор и просто остался стоять напротив присевшего обратно на кресло Эдварда.

– Надеюсь, вы понимаете, что после вчерашнего, – прочистил горло Арлин и вновь встал, – я нанял для Джоан другого телохранителя.

– Понимаю.

– Все выплаты будут произведены в срок.

– Прекрасно.

– Тогда все решено? – Арлин пугливо смотрел на недоброе лицо Фойса.

– Конечно, – просто ответил Кевин и вышел из кабинета.

Он направился на выход, ища глазами Джоан, но его встретила Элин.

– Надеюсь, ты больше не потревожишь ее.

– Надейся, – повернулся он к ней всем телом и внимательно взглянул. – Ты что же думала уволь меня, и я исчезну?

Элин ничего не ответила, и Кевин напрягся:

– Так в этом смысл?

– Ты должен оставить ее. Ты показал ей что можно снова радоваться жизни, открыл новую дверь. Теперь тебе нужно уйти.

– Чего? – Кевин шагнул к Элин, но та осталась стоять на месте.

– Я знала, что ты найдешь с ней общий язык. Но не думала, что ты потащишь ее в койку. Я решила ты все понял и просто вернулся доделать работу. А ты? Она же глаз с тебя не сводила и ваше вчерашнее исчезновение… И ее новый наряд! Да все поняли, что ты сделал!

Кевин начал закипать. Очень медленно, но внутри него разрастался пугающе сильный вулкан.

– А что я сделал?

– Ты поступил отвратительно. Она предназначалась не тебе!

Вот тут огонь и вспыхнул. Серые глаза наполнились злостью, и хоть он и шага не ступил, но Элин торопливо отошла.

– Чего ты там сказала?

– Не забывайся, – захрабрилась женщина и гордо вскинула голову. – Ты лишь наемный работник.

– Я и без тебя знаю. Но при чем здесь это сейчас?

– Ты поступил эгоистично. Вернулся лишь чтобы удовлетворить свои желания. Ты думаешь только о себе! Ты эгоист!

В коридоре раздался обозленный рычащий бас:

– Только я?

Женщина торопливо сделала еще шаг назад:

– О чем ты?

– Не строй из себя идиотку. Или ты думаешь я такой кретин, что ничего не понял? – он стоял на месте, а Элин продолжала отступать.

– Кевин.

– Хорош! – серые глаза обожгли своей злобой. – Джоан погрязла в этом дурдоме совсем не по своей прихоти или слабости. Это вы не дали ей забыть. Ты, зная, как она реагирует на твой шрам, все равно осталась рядом. Ежедневное живое напоминание для восьмилетнего ребенка о смерти его матери. Думаешь я не понимаю откуда эта несусветная верность?

– Кевин, – женщина отвела глаза, взявшись рукой за шрам.

– Тебе, как и положено было в такой ситуации, следовало немедленно покинуть этот дом, но ты осталась! Осталась ради себя. Ты просто всегда любила этого Эдварда. Я помню рассказы о замечательном мужчине, что растит милую девчушку. – Кевин не собирался во все это лезть, но теперь почему-то не мог остаться в стороне. На день рождении он прекрасно понял к чему был весь этот балаган. – Этот чертов праздник! Он не нужен был Джоан от слова "совсем!" Только вам с Эдвардом, чтобы, наконец, выбраться из застоя, чтобы вернуться в общество! Чтобы выгодно выдать Джоан замуж и самим перестать скрываться! – Кевин горел и не мог себя остановить. Никто не имеет права обижать его девочку. Никто! – Ее-то хоть кто-нибудь спросил? Хоть кто-нибудь из вас интересовался, а что нужно ей?! Так что не надо лечить мне про эгоизм!

Женщина тяжело вздохнула и горько улыбнулась:

– Ты во всем прав. Джоан видит во мне напоминание всей той истории.

Кевин скривился от злости и омерзения:

– Первое правило при ПТСР, оградить человека от того, что напоминает ему о пережитом!

– Я знаю… Но сколько раз я ни пыталась, так и не смогла уйти, – виновато прошептала Элин.

– Вы еще здесь, мистер Фойс, – появился позади него Эдвард. Он взглянул на расстроенную женщину и содрогнулся от злобного взгляда серых глаз. – А что происходит?

– Мы говорили насчёт праздника, – грустно улыбнулась сержант. – И не только.

Эдвард все понял и уставился на Кевина:

– Наши семейные дела ни коим образом вас не касаются, мистер Фойс.

Кевин хмыкнул и подошел к Эдварду слишком близко. Он навис над мужчиной, как тигр над овцой перед убоем:

– Меня вообще ничего не касается, пока оно не касается Джоан, – и это была угроза. Полноценная, явно ощутимая угроза.

– Не забывайтесь, мистер Фойс, – пробормотал Эдвард, напугано глядя на него.

– Это вы не забывайтесь, – улыбнулся ему Кевин. Хотя эта улыбка больше смахивала на звериный оскал. – Ведь из нас двоих именно я снайпер и именно я умею хладнокровно убивать.

– Вы оставите ее, – не сдавался Арлин.

– Это почему? – прорычал Кевин.

– Потому что я вам сказал.

Свирепый взор затуманенных глаз лег на Эдварда.

– Я оставлю ее только когда сам решу, и плевать я хотел, – глянул он на Эдварда и Элин, – на вас обоих. – Кевин вышел, и дверь в дом Арлин за ним закрылась.

Он приехал домой и сразу же направился к барной стойке, налил пол бокала хмельного и залпом выпил. Вермут разошелся по крови, немного поуспокоив натянутые нервы, и Кевин выругался. Стащил с себя пиджак, рубашку и направился в душ.