Дым и металл (СИ)

Я открываю рот, но Котенок прерывает меня шквалом смущения. Розовый оттенок распространяется от ее мокрой груди по шее и замирает на щеках.

— Прости. Это глупо. Я взрослая женщина... Я должна быть в состоянии спать одна.

Она собирается отвернуться от меня, но я хватаю ее за запястье, прежде чем она уходит. Мне не нравится, когда она далеко. Мне нравится ее близость. Мне нравится чувствовать ее запах. Касаться.

Кончики ее ушей также становятся красными — свидетельство того, насколько неловко она себя чувствует.

— Ты хочешь спать со мной?

В ее глазах неуверенность. Страх. А еще волна облегчения. Почему мы ведем себя как дети? Не имею гребаного представления.

— Только один раз, — заявляет она, и эта наглая ложь слетает с ее языка.

Красивая, соблазнительная ложь. Только один раз.

Как я могу с этим поспорить? Я тоже этого хочу. Я смертельно устал, но знаю, что не смогу спокойно спать в одиночестве.

Развернувшись, я веду ее в спальню к кровати. Выбрав левую сторону, Эмили сжимает свое полотенце на груди и забирается на кровать. Одновременно я сажусь.

— Ух. Так мягко, — наши голоса звучат в унисон.

— Кто бы мог подумать, что будешь скучать по той неудобной раскладушке, да? — говорю я.

Котенок улыбается, прежде чем уронить голову на подушку и лечь на бок. Она кладет руку под щеку, и вдруг кровать кажется самой удобной в мире. Ее лицо, красивые темно-карие глаза и сладкие, тонкие изогнутые губки смогут продать матрас со сломанными пружинами человеку, который выбросит его после первой же ночи. Если бы я так не устал...

Но я устал, и сейчас не мирное время. Мне нужно быть начеку — быть максимально бдительным, как только может человек. От этого зависит наша жизнь.

Лежа на спине, я кладу одну руку себе под голову, а другую опускаю вдоль тела. Естественно мои тяжелые веки закрываются, и последнее, что я чувствую, прежде чем забвение одолевает меня — это теплые мягкие кончики пальцев, скользящие вниз по внутренней части моей руки к запястью и замирающие на ладони.

* * *

— A-а-а-а-а-а!

Мое тело словно бьет током, и я просыпаюсь. Какого хера? Едва соображая, открываю глаза, хватаю пушку и вскакиваю с постели. Вытянув руку, я взвожу курок и, прицелившись, проверяю все углы в комнате. Она пуста, как и была, когда мы заснули. Я смотрю на Котенка и обнаруживаю ее сидящей на полу — ее глаза широко открыты и она прижимает ладонь к вздымающейся груди.

— Что? — выпаливаю я. — Что случилось?

Уже темно, возможно, около восьми часов вечера. Если бы не свет луны из окна, то я бы не смог ничего увидеть.

— Эм, — она сглатывает, а ее тело заметно вздрагивает. — Паук. Он пробежал по моему плечу.

Она проводит дрожащей рукой по волосам, и я опускаю оружие. Пушки заставляют ее нервничать. Пушки заставляют большинство людей нервничать. Но не меня. Если на протяжении приличного количества времени не постреляю, то у меня случается ломка. Мне нужно подержать оружие. Нужно ощутить вес в ладони и металл на коже. Вдохнуть воздух после выстрела, почувствовать его вибрацию на моей плоти. Да, нет ничего лучше этого!

— Паук? — повторяю я нерешительно.

Котенок быстро кивает и с трудом сглатывает.

— Я оденусь. Может быть, подышу воздухом.

Эмили бледна, бледнее, чем должна быть, и ставлю все свои бабки, что это не паук. Я видел, где она живет. И уверен, что паук — это не повод для такого испуга.

Прижимая полотенце к телу, она покидает комнату.

Глава 5

Причал

Эмили

Вздрогнув, я сильнее сжимаю вокруг плеч синий вязаный плед, который нашла на диване, и сажусь на край причала. Как только вышла наружу в ледяной ночной воздух, сразу осознала, насколько холодно вне дома. Особенно холодно сидеть у воды на шатком старом причале, но это единственное место, где можно ощутить максимально свежий, морозный, чистый, холодный воздух на лице.

Я соврала. По моему плечу не пробегал паук, и, думаю, Джай понял это. Какой взрослой женщине снятся кошмары? Может ли взрослый просыпаться с криком? Как только я увидела панику на лице Джая, когда он соскочил с кровати и посмотрел на меня в растерянности, осознав, что ничего не произошло, я поняла, что солгу ему. Не хочу, чтобы он видел меня слабой... не хочу, чтобы он считал, что должен меня защищать. Признаю, я видела много всего. Видела перерезанные глотки, из которых вытекала кровь, видела искалеченные тела. Я вдохнула смерть... Прикоснулась к ней.

Череп.

Каждый раз, закрывая глаза, я вижу его лицо и вытатуированный на нем череп. В своих снах я чувствую его покрытые кровью руки, которыми он лапает и сжимает все, что хочет, и чую запах его дорогого одеколона, смешанный с ароматом плесени, ржавчины и крови. Если он найдет нас, что сделает? Если каким-то чудом брат Джая жив, то что же Череп делал с ним все это время?

— Эмили?

Я ахаю, а сердце подскакивает к горлу. Собрав силы, мне удается успокоиться. Внутренние чувства легко скрыть, но внешние — нет.

— Прости. Не хотел тебя пугать, — голос Джая эхом разносится над неподвижной гладью воды.

— Ты не напугал меня, — заявляю я, стыдясь своего оборонительного тона.

— Ладно.