Дым и зеркала

Кто знает, кем он был при жизни, да и вообще был ли он когда-либо жив. Он не ответит на ваши вопросы. Сметающий сны немногословен, а когда все же открывает рот, то хриплым серым голосом говорит о погоде, шансах на победу и поражение любимых футбольных команд. Он презирает всех, кто не похож на него.

В момент вашего пробуждения он приходит к вам и сметает королевства и замки, ангелов и сов, горы и океаны. Он сметает похоть, сметает любовь, сметает любовников и мудрецов, только что порхавших как бабочки, сметает мясистые цветы и бег оленей, и медленное погружение «Лузитании». Он сметает все, что вы оставили в своих снах, жизнь, которой вы жили, глаза, которыми смотрели, экзаменационный лист, который никак не могли найти. Одно за другим он сметает все: острозубую женщину, впившуюся вам в лицо, монахинь в лесу, мертвую руку, поднявшуюся из тепловатой воды в ванне, алых червей, копошившихся в вашей груди, когда вы расстегнули рубашку.

Он подметет, все подметет, что вы оставили позади, когда просыпались. А потом сожжет мусор, очищая пространство для ваших завтрашних снов.

Обходитесь с ним хорошо, когда его встретите. Будьте с ним вежливы. Не задавайте вопросов. Аплодируйте победам его команд, переживайте с ним их поражения, соглашайтесь с его прогнозом погоды. Проявляйте к нему уважение, которое, по его меркам, ему подобает.

Ведь есть люди, к которым он больше не ходит, кто больше не видит сметающего сны с его самокрутками и вытатуированным драконом на бицепсе.

Вы их видели. У них подергиваются рты, и глаза смотрят в пустоту. Они бормочут, мяукают и скулят. Одни такие бродят по городам в рваной одежде, нося пожитки под мышкой. Другие заперты в темноте, в таких местах, где уже не могут причинить вреда ни себе, ни ближним. Они не безумны, или точнее: потеря рассудка – самая малая их проблема. Есть вещи пострашнее безумия. Если позволите, они вам расскажут: они – те, кто изо дня в день живет в руинах своих снов.

А если сметающий сны вас оставит, то больше никогда не вернется.

Чужие члены

Это еще один ранний рассказ. Я написал его в 1983-м, а последнюю редакцию (поспешное заштукатуривание и закрашивание самых явных трещин) предпринял в 1989-м. В 1984-м я не смог его продать (журналы НФ не устраивал секс, секс – журналы не устраивало заболевание). В 1987-м меня спросили, не продам ли я его для антологии научно-фантастических секс – рассказов, но я отказался. В 1984-м я написал рассказ про венерическое заболевание. В 1987-м тот же самый рассказ как будто повествовал об ином. Сам рассказ, возможно, и не изменился, но значительно изменился климат в обществе. Я имею в виду СПИД, и о нем же – планировал я это делать или нет – говорил и рассказ. Если его переписывать, пришлось бы учитывать и СПИД, а этого я не мог. Проблема была слишком большой, слишком неизвестной, слишком трудноуловимой. Но к 1989-му климат изменился снова, изменился до такой степени, что я почувствовал, что уже не боюсь достать рассказ с полки, смахнуть пыль, стереть с лица пятна и отправить его знакомиться с симпатичными хорошими людьми. Поэтому, когда составитель Стив Найлс спросил, нет ли у меня чего-нибудь еще не опубликованного для его сборника «Слова без картинок», я отдал ему вот это.

Я мог бы сказать, что этот рассказ не про СПИД. Но это было бы ложью, во всяком случае – отчасти. А в наши дни СПИД как будто стал – к добру ли, ко злу ли – просто еще одним заболеванием в арсенале Венеры.