Дым и зеркала

На самом деле, на мой взгляд, он про одиночество, про личность и, быть может, про радость обретения собственного пути в этом мире.

ВЕНЕРИЧЕСКОЕ ЗАБОЛЕВАНИЕ – это болезнь, приобретенная путем нечистой половой связи. Вредоносным следствием неосмотрительного выбора предмета нежных чувств становится годами гнетущий заболевшего страх перед тем, что болезнь подрывает саму основу здоровья и может быть передана невинному потомству, в чьей крови она поселится раз и навсегда. Ввиду сих поистине ужасных соображений мы причисляем эти заболевания к тем, которые следует без промедления вверить опеке знающего врача.

Спенсер Томас, д-р. мед., L. R. C. S[38]

(Эдинб.). «СПРАВОЧНИКДОМАШНЕЙ МЕДИЦИНЫ И СЕМЕЙНОГО ВРАЧЕВАНИЯ», 1882.

Саймон Пауэрс не любил секс. Совсем не любил.

Ему не нравилось, когда в кровати, помимо него, есть кто-то еще. Он предполагал, что слишком рано кончает, и всегда с беспокойством ощущал, что его каким-то образом оценивают – точно это тест на вождение или зачет по практической работе.

Он несколько раз имел женщин в колледже и еще однажды, три года спустя после новогодней вечеринки в отделе. Но тем дело и ограничивалось, и, как считал Саймон, он благополучно с этим покончил.

Как-то раз – во время затишья в офисе – ему подумалось, что он предпочел бы эпоху королевы Виктории, когда хорошо воспитанные женщины были в спальне всего лишь пассивными секс-куклами: развязывали шнуровку корсета, распускали нижние юбки (открывая розовато-белую плоть), потом ложились на спину и претерпевали унижения полового акта – им бы даже в голову не пришло искать удовольствия в подобных надругательствах.

Он отложил эту мысль на будущее, – еще одна фантазия для мастурбации.

Мастурбировал Саймон много. Каждый вечер, иногда даже чаще, если сон не шел. Он мог сам выбирать, спешить ему или оттягивать тот момент, когда кончит. Мысленно он обладал всеми. Кино – и телезвездами, коллегами по работе, школьницами, обнаженными моделями, надувавшими губки со скомканных страниц «Фиесты», безликими рабынями в цепях, загорелыми мальчиками с телами греческих богов…

Ночь за ночью они обнажались перед ним.

Так было безопаснее.

В воображении.

После он засыпал, в комфорте и безопасности мирка, который мог контролировать, и никаких снов не видел. А если и видел, то наутро не помнил.

В то утро, когда все началось, он проснулся под звуки радио («Двести человек убито, и многие, предположительно, ранены, через минуту с вами будет Джек с прогнозом погоды и пробок…»), с трудом выкарабкался из кровати и, чувствуя сосущую боль в мочевом пузыре, побрел в ванную.

Подняв стульчак, он помочился. Ощущение было такое, будто из него выходят иголки.

После завтрака пришлось помочиться снова – не так болезненно, потому что струя была не такая сильная – и еще трижды до ленча.

Но всякий раз было больно.

Он сказал себе, что это никак не может быть венерическое заболевание. Их подхватывают другие, их (ему вспомнился последний сексуальный опыт три года назад) получают от других людей. Ведь нельзя же подхватить его от стульчака в туалете? Это же просто глупая шутка, правда?

Саймону Пауэрсу было двадцать шесть, и он работал в крупном лондонском банке, в отделе ценных бумаг. На работе у него друзей было мало. Его единственного настоящего друга Ника Лоуренса, одинокого канадца, недавно перевели в другое отделение, и Саймон совсем один сидел в столовой для персонала, рассматривая кубистскую гавань на стене и ковыряя увядший зеленый салат.

Кто-то тронул его за плечо.

– Отличный анекдот мне сегодня рассказали, Саймон. Хочешь послушать? – Это был Джим Джонс, местный комик, темноволосый напряженный молодой человек, утверждавший, что в кармане его трусов имеется специальный кармашек для презервативов.

– М-м-м. Не особенно.

Но Джима было не остановить: он все равно рассказал свою скабрезный анекдот про дрочков. Не уловив соли, Саймон только скривился.

– Ну ты и тормоз! – снисходительно бросил Джим и, заметив стайку молодых женщин за дальним столом, поправил галстук и поспешил со своим подносом к ним.

Саймон слышал, как Джим рассказывает тот анекдот женщинам, на сей раз приправляя его выразительными жестами. Они сразу ухватили суть.

Оставив свой салат на столе, Саймон вернулся к работе.