Дым и зеркала

— …будет сам по себе. То есть, я там буду, но не буду…

Поднятая рука оборвала его на середине фразы.

— Я понимаю.

— Если существо из подвала поймет, что я ищу журнал Каулфилда, оно может попытаться меня остановить.

— Как?

— Не знаю, но если у него есть хоть одно полушарие, сначала оно нападет на… Ээ…

— Не волшебника, — кивнул Питер. — Скорее всего.

— Так что я лучше пойду один.

— Согласен.

— Ну же, Питер, ты не можешь… — Тони осмыслил последнюю реплику. — Стоп, ты не против?

— Нет. И Тина хочет, чтобы ты заодно посмотрел, как там Эверетт.

Снова появился свет — судя по солнечным лучам, исходящим не из матово-черных окон, — дневной. И Тони слышал судороги и звон разбивающегося вдребезги китайского фарфора из гостиной по соседству. На полках стояли книги, но из-за пыли казалось, что комнату не используют. Она была неуютной. Не в духе Амитивилля[23] — «убирайтесь вон!», — но добровольно он бы здесь все равно не задержался.

Тони подозревал, что от порядка книг на полках у какого-нибудь библиотекаря случился бы инфаркт — «Истинное и правдивое повествование о том, что происходило в течение многих лет между доктором Джоном Ди и некими духами» устроилось рядом с «Признаниями святого Августина». Сам он не отказался бы посмотреть на потертый томик «Записок о естественной магии», но пальцы прошли сквозь него, словно книги там и не было. Вернее, там не было его.

Во время предыдущего проигрыша, когда танцевальная музыка затопила дом, и он усилием воли старался не пританцовывать — «Ночь и день» вернулись в начало плейлиста, — полки были заполнены книгами о законе и бизнесе в кожаном переплете. Все, что могло принадлежать Крейтону Каулфилду, давно пропало. Все, за исключением огромного стола из красного дерева, оккупировавшего дальний конец комнаты.

Люди в гостиной умерли явно задолго до тех, кто погиб танцуя, потому что эти книги определенно принадлежали Каулфилду. Было полно французских и немецких томов, и к несчастью многие из них были похожи на журналы. Кто заметит еще один? Идеальный тайник. Когда погас свет, Тони стоял на лестнице, всматриваясь в названия на потертых корешках темно-красного трехтомника.

Исчезнуть из прошлого. Появиться в настоящем.

— Камера один готова, — вздохнул он, аккуратно спускаясь вниз. — Второй дубль.

Логично было предложить, что тьма концентрировалась в местах, где стояли самые жуткие книги. Большая их часть находилась рядом со столом Каулфилда — который просто источал что-то тошнотворное. Переставив ноутбук на сидение кресла около стола, Тони велел себе не тратить те десять минут или что-то около того, что у него осталось до проигрыша Люси, и не потерять единственный шанс найти журнал в его собственном времени.

Столешница и ящики были отполированы до зеркального блеска. Когда он прикоснулся к узорчатой медной ручке среднего ящика, его отражение выразительным взглядом уточнило, точно ли он хочет это сделать.

— Точно не хочу.

Ящик был заперт. Вытащив дешевый карманный ножик, висящий на кольце с ключами, он воспользовался уроками, полученными сто лет назад в колонии для малолетних преступников, и взломал его. Может, на ноутбуке было какое-нибудь заклинание, позволяющее не царапать полировку, но сейчас не было времени на поиски.

Да и плевать ему было на царапины.

В ящике было пусто.

Во всех ящиках было пусто.

Никаких секретных отделений. Ничего не приклеено к днищам.

Он сунул голову в освобожденное пространство справа. Ничего. Слева. Что-то блеснуло. Пальцами Тони нащупал глянцевый прямоугольник. Наверное, он вывалился из ящика сверху и из-за влаги или времени — или и из-за того, и из-за другого, — прилип к боковой стенке. Поддеть кончиком ножа…

Он поймал падающий прямоугольник и поднес к монитору.

Фотография. Улыбающаяся женщина, сидящая на первой ступеньки лестницы, ведущей к дому. Одной рукой она отводила от лица темные волосы, другой — придерживала смеющегося малыша у себя на коленях. Большая часть надписи на задней стороне осталась на боковой стенке стола. Единственное слово, которое Тони смог прочитать, было «Карл».

Карл перестал плакать в детской.

— Черт!

Когда зажегся свет, он сунул фотографию в карман.

— Сукин…

Закрыв глаза и чувствуя, как сжимается желудок, он отполз от стола, отталкиваясь от вытащенных ящиков и кресла. Он не останавливался, пока не прижался лопатками к нижнему отделению ближайшего шкафа.

Во время всех остальных проигрышей в доме не было никого кроме жертв. Но не в этот раз.

Тони открыл глаза.

За столом никого не было.

Только вот он видел, как там сидел Крейтон Каулфилд. Голова Тони оказалась у него практически на коленях. Его левое плечо и левая нога Каулфилда находилось в одном и том же месте.

Когда Тони поднялся с пола, его все еще мутило.

Каулфилд был за столом. Он…

— Проклятье!

Он писал.

В журнале?

«Кто его знает. Ну вот, теперь я хочу его увидеть, а его нет. Это еще хуже, чем Стивен и…»

Он бросился к очагу и зеркалу.