Дым отечества, или Краткая история табакокурения

В январе 1716 года царь писал своему поверенному Осипу Соловьеву в Амстердам: «Понеже у нас в черкасских городах довольно табаку родится (т. е. производится. — И. Б.), только оного не умеют строить на такую манеру, как из Голландии отвозят в расход для продажи на Остзей (т. е. в Прибалтику. — И. Б), и для того приищи в Голландии нанять в нашу службу на 3 года подмастерья или доброго работника, который бы знал табак отбирать, вить и жать и чтобы при нем были две табачные прясельцы и два колеса и двои тиски простые, железом окованные, которого (подмастерья. — И. Б.) ищи из служителей Яна Тесина, понеже оных искуснее в Голландии на сие нет, и смотри, чтоб был трезвой, трудолюбивой и не старой человек, а именно, чтоб не было более 40 лет, и, наняв такого человека, пришли сюда и сколько возможно делай сие тайно и как оного наймешь, купи сиропу или масла табачного сколько на 50 000 фунтов табаку же надлежит». Целью приезда голландца, по мысли Петра, должна была стать подготовка к разведению табака на Украине.

Мастер был найден, и доставлен в Россию через Петербург. Работа началась в том же 1716 году. Это был табачный «завод» (небольшая табачная плантация и фабрика при ней) в небольшом украинском городке Ахтырке, на территории нынешней Сумской области[18]. Со слов И. И. Голикова, автора многотомного труда «Деяния Петра Великого», мы знаем об этом заводе следующее: «В уезде же Ахтырском была знатная фабрика табачная, на которой табак, разведенный из семян Американских, вили в рули подобные голландским, а для курения резали в картузы, который (табак. — И. Б.) продавался и на месте и развозился в столицы и многие другие города».

В 1717 году образцы русского табака отправили в Ревель (так до 1917 года назывался Таллин) и в Финляндию.

К этой фабрике было приписано 550 крестьянских дворов; иностранцы-мастера обучали русских мальчиков, которых отбирали в Черкассах. Выписанными из Америки семенами засевалось 50 десятин, приносивших ежегодно до 115 тонн табака. Оборудование фабрики было примитивным. Механизмы изготавливали на месте под надзором голландского мастера.

Решив, что дела на ахтырской фабрике идут успешно, царь писал 3 марта 1717 года вице-адмиралу Крюйсу:

«Письмо ваше, от 7 генваря писаное, до нас дошло, в котором пишете, что табачная работа начинает происходить изрядно; за которые ваши труды вам благодарствуем; и о размножении того дела по вашему предложению обстоятельнее писали мы к шаутбенахту[19], князю Меншикову».

«Размножение того дела» последовало в 1718 году, когда появилась табачная фабрика и в Петербурге, но о ней мы ничего не знаем. Долго она вряд ли просуществовала.

Между тем табачная фабрика в Ахтырке в первые годы своего существования приносила одни убытки — сказывалась ее отдаленность от мест сбыта табачной продукции. Дешевле было доставлять табак (к тому же лучшего качества) в Петербург морем, чем везти его из Ахтырки. Бездорожье еще долго будет оставаться одной из характерных особенностей российского государства. Немецкий путешественник Геркенс писал в 1717 году: «Сюда (в Петербург. — И. Б.) можно приехать и отсюда выехать только по одной дороге, которая недалеко за городом делится на две. И эти две дороги в таком плохом состоянии, что в весеннее и осеннее время можно насчитать дюжинами мертвых лошадей, которые упряжками задохлись в болоте… дальше от города дорога еще больше ухудшается».

Доходности — да и самому существованию государственной мануфактуры — мешала и тогдашняя откупная система, дававшая возможность успешно вести дело только единицам. В 1722 году ахтырскую фабрику решили отдать в частные руки, желающих долго не находилось, и спустя какое-то время она перешла без торгов к купцу Матвееву, а после его смерти была отдана в содержание Ахтырскому полку (в 1733 году). В 1759 году она была окончательно закрыта.

С кончиной Петра I табачная промышленность, так и не успев встать на ноги, пришла в упадок.

До Екатерины II, вступившей на престол в 1762 году, других фабрик в Петербурге не было. Остается сделать вывод, что табак до этого времени был исключительно привозной, а табачные фабрики и плантации со смертью своего покровителя пришли в небрежение.

Между тем мало-помалу в Петербурге стали появляться табачные мастерские; их открывали преимущественно иностранцы, объединившиеся в 1765 году в профессиональный цех. Они производили на дому в небольших количествах крошеный курительный табак (их заведения получили статус «домашних», в отличие от прочих предприятий, занимавших особые помещения). Но табака, конечно же, на рынке было недостаточно, хотя потребление табака в Петербурге, да и в стране в целом, все возрастало. Этому способствовали и все большая европеизация русского общества, и походы русских войск за границу, особенно в Турцию.