Дым сигарет с ментолом (СИ)

«Да что сегодня за день-то такой?» Чуть не плачу я.

– Кто тебя водить учил!? Кто вообще за руль таких пускает!? Таких, как ты надо изолировать от общества, – я слышу мощный рывок, и моя водительская дверь едва не с мясом открывается.

Испуганно поворачиваюсь и поднимаю виноватый взгляд.

– Простите, – выдавливаю я из себя и вижу Катюхиного генерального Дениса Владимировича, это ему я только что собеседование провалила.

«Господи, пожалуйста, умоляю, только не он. Только не его машина. Какое же я ничтожество. Нужно было сидеть дома и не вылазить. Меня вообще на улицу выпускать нельзя».

– Простите, простите, – жалобно повторяю я, всхлипываю и заикаюсь. А он в бешенстве, он в ярости и это заслуженно. Его глаза уже налились кровью, и дыхание как дыхание дракона обжигает меня, и желваки играют на его красивом лице. А вторая пуговка на рубахе порвалась, ещё сильнее приоткрывая его загорелую грудь.

– Иди сюда и посмотри, что ты натворила, – Денис говорит тихо, но у меня кровь стынет в жилах от его шёпота. Как будто вся его мощь и ярость в этих словах, в этих звуках.

– Про-сти-те, – закрываю глаза, мне нужно хоть как-то успокоиться. Часто-часто хлопаю ресничками, чтобы не расплакаться и не выставить себя полной дурой. – Я всё компенсирую, у меня есть страховка…

«Чё-ё-ё-ёрт… страховка просрочена! Бли-и-и-ин, ну как так-то. Только не сегодня, только не сегодня. Держись, держись, моя девочка… Тебе нужно домой, тебе срочно нужно домой».

Поднимаю на него взгляд и понимаю, что мне его не разжалобить. Встаю и на ватных ногах иду за ним. Ещё и каблуки какие-то неудобные, и ножки едва волочатся. Иду как неживая, душа вся в пятках, и голова кружится, ещё и зрение как назло размыто. От нервов такое бывает. В висках какой-то гул, мне кажется, меня сейчас хватит удар.

– Смотри, что ты наделала! Дура, кто тебя за руль пустил, эта дверь стоит как вся твоя машина, ещё и на покраску не хватит, – рычит он. Каблук попадает в ямку на асфальте, я спотыкаюсь и падаю, сбиваю коленку. Чёрт как больно.

И тут меня прорывает на слёзы.

– У-у-у, – сижу и ною я, ещё и ножка болит. Как же стыдно, как мне себя жалко. Бедная, несчастная, униженная, больная, никому не нужная. Господи ну за что мне всё это?! Сижу, рыдаю и всхлипываю, ничего перед собой не вижу, лишь круги перед глазами.

А Денис стоит и на меня смотрит. И вдруг обнимает меня и прижимает к своей широкой груди и по голове гладит. Помогает мне встать.

– Юлечка, ты чего? – Даже не верится что это Денис. Оказывается, он таким нежным может быть. А я рыдаю и уже не могу остановиться. И так мне себя жалко. А он гладит меня и гладит по волосам. – Ну не плачь, это же всего лишь машина. Она же железная ну что ей сделается.

Поверить не могу, что он может быть таким нежным.

– День сегодня какой-то дурацкий, – всхлипываю я, – собеседование провалила, каблук сломала, машину вам разбила… хнык-хнык, – всхлипываю я.

– Да забудь ты про машину, – мне кажется, что передо мной другой человек, только с внешностью Дениса. – Ножку содрала, – нежно прикасается он к моей коленке. – Не больно? Идти можешь?

– Я попробую, – Делаю шаг и опять спотыкаюсь, но он подхватывает меня на руки и заключает в свои объятия, доводит до своей машины. Открывает заднюю дверцу и сажает меня в салон своего Инфинити. Я в таких шикарных тачках даже не сидела никогда. Здесь всё кожаное и запах новой машины как будто прямо из салона. Тонированные стёкла и климат контроль. Так свежо, у меня даже слёзки подсушивает.

Я сижу заплаканная, а Денис разглядывает мою ножку и бережно снимает неё туфельку.

– Не сильно подвернула? – Спрашивает он и смотрит мне прямо в глаза. Руками своими мнёт мою стопу, трогает пальчики, я уже возбуждаюсь. У меня даже в ушки отдаёт это возбуждение.

– Нет, – беззвучно произношу я и хлопаю ресничками.

– Девочка моя, Юлечка, прости что накричал, не знаю, что на меня нашло, – он нежно массирует стопу, трогает щиколотку и жмакает каждый пальчик. – Здесь болит? – Снова смотрит он мне в глаза своим пронзительным взглядом.

– Немножко, – уже не плачу я, а просто хныкаю.

Денис вынимает из кармана сухую салфетку и протягивает мне. А после достаёт из бардачка ватный диск и прикладывает к моей содранной коленке. Его рука чуть дольше задерживается на моей коленке, чем это надо, но мне приятно до писка в ушках. И я ничего не могу сказать или возразить.

Он так внимательно рассматривает мои ножки, пока их массирует.

– Какие же они гладенькие, – наконец произносит он.

– Спасибо, – беззвучно шепчу я и ещё сильнее носочек тяну.

– Просто идеальные, – добавляет он и нежно-нежно целует меня в щиколотку. А после поднимает глаза и улыбается, – прости, не сдержался, не надо было этого делать, – убирает он губы от моих ног.

– Не надо извиняться, – томно вздыхаю я, – уже столько лет никто мне ножки не целовал.

– Пока никто не видит, – улыбается он и целует их снова, поближе к пальчикам. От наслаждения я закидываю назад голову и улыбаюсь сквозь слёзы.

– Всё, – он надевает мою туфельку назад. – Уже не болит?

– Нет, – шепчу я в ответ, – ты же меня «полечил».