Дым сигарет с ментолом (СИ)

Но не попросил, и ничего мне не сказал. Так обидно. Вот ждёшь-ждёшь от мужчины первого шага, а он всё никак его не делает.

«Ты уже не маленькая, Юлька, можешь и сама первый шаг сделать».

«Не-ет, я слишком его боюсь, чтобы отважиться на такое. Я ещё не готова». Он такой могущественный, такой властный. Я прямо таю перед ним, прямо потекла, бери меня голыми руками, только не отталкивай. Я готова ждать тебя сколько угодно, столько, сколько понадобиться, наивно мечтая, что ты ещё когда-нибудь посмотришь в мою сторону.

Чёрт, как же я его хочу.

«Люблю?» Я слишком часто бросалась этим словом в прошлой жизни, и слишком плохо это всё закончилось. Я не люблю его, а просто хочу до усрачки, до сумасшествия до невменяемости. Я контролировать себя не могу когда он рядом. Мечтаю войти в его кабинет, лечь на стол и раздвинуть ножки. И пусть он делает со мной всё что захочет. Только не игнорирует. Я этого не переживу.

«Хочу стоять перед ним на коленях, смотреть ему прямо в глаза в надежде, что он обратит на меня внимание», у меня бесконечная фантазия, но может вместо этого лучше почитать в интернете, чем занимается сммщик. А то мне на работу через час, а я до сих пор не вкурила чем я там буду заниматься, ну кроме того что влюблённо смотреть на генерального Дениса Владимировича и томно вздыхать.

«Ну пришли хотя бы смайлик, на мой одинокий серебристый телефон», вспоминаю песенку и улыбаюсь. Как бы мне настроение подняла пустая смс от него. А может первой ему написать, может он точно так же как и я ждёт, что я напишу ему первой. Он же не сильно умеет смсить. Я даже секса так не хочу, как получить от него сообщение. Вспоминаю стикер с кроватью и мне опять смешно. Он ещё и перезвонил мне, оправдывался, хотя я всё и так прекрасно поняла. Кровать это «Спокойной ночи».

С другой стороны я за эти годы так привыкла к одиночеству, и теперь не знаю, как пускать кого-то в свою жизнь. Я привыкла быть одна, и не представляю, как это жить с кем-то. Даже мамка уже со мной не живёт. Уехала в деревню к бабушке и там работу себе подыскала. Платят мало, но ей хватает, даже мне иногда помогает.

С ужасом представляю момент, когда и мне придётся так поступить. На что я надеюсь, что мамка со мной навечно. Но не может же мамка «уйти» и оставить свою доченьку одну на всём белом свете. Я не верю в смерть не верю что кто-то уходит навсегда. Не верю. Прижимаю к груди свой нательный крестик.

«Ещё вчера ты хоронила саму себя, а тут такие откровения», мой внутренний голос всегда на высоте.

Выбираю юбочку, не хочу ходить каждый день в одном и том же, но разве я могу позволить себе скрывать коленки, он же меня про них спрашивал.

– Денис, – повторяю его имя вслух и от наслаждения зажмуриваюсь. Его имя звучит, как музыка для моих ушей. Неужели я всё-таки смогу влюбиться ещё раз.

«Уже смогла… – говори внутренний голос. – Я бы раньше сказал «дура», но сейчас считаю, что для тебя любовь это полезно, даже несчастная».

«Почему это?»

«Чтобы ты снова почувствовала вкус к жизни и снова дышала полной грудью».

Кстати о сиськах. Смотрю на свои крохотулечки. Я всё надеялась, что они подрастут. Во время беременности они даже увеличились, но теперь они опять стухли. Так обидно.

«Это потому, что ты худая», подсказывает мне внутренний голос.

«Вот только не надо меня успокаивать».

Выбираю самый тугой бюстгальтер и натягиваю, ток чтобы груди торчали, чтобы между ними образовалось это, как его – декольте. Типа они ну хотя бы второго размера, а не первого. Но несмотря на все мои старания, большими они всё равно не кажутся. Надеваю блузочку с открытыми плечами, обожаю, когда мужики на мои плечи пялятся, считаю их едва не самой сексуальной частью своего тела, если конечно не считать ножки. Есть конечно штучки и посексуальнее, но их нельзя показывать на работе. А плечи – так жарко же, никто ничего не скажет. Они у меня такие стройняшные такие изящные, как и шейка, как тоненькая золотая цепочка на ней. Мне её будущий Катюхин муж на восемнадцатилетие подарил.

Целую крестик и вспоминаю молитву. Но все мысли только о нём.

– Спасибо Тебе, Господи, что ты создаёшь таких красавчиков, Аминь, – молюсь с игривой улыбочкой. Я понимаю, что похоть это первородный грех. На, Господи, это же Ты меня такой создал, а значит, ты сам хотел, чтобы я была такой. Наварено, я слишком старомодна со своей религией, но как же она мне помогала. Если бы не вера, меня бы, наверное, уже на Свете не было. Я даже когда-то вены себе резала, чтобы посмотреть, как течёт моя кровь. Но сейчас я об этом вспоминать не хочу. Мне слишком хорошо сейчас, чтобы думать о плохом.

Выбираю туфельки. Не такие яркие, как вчерашние «лабутены» (кстати, надо будет отнести их в ремонт, чтобы каблук на место поставить), но тоже ничего, изящненькие на шпильках. Намазываю ножки телесным кремом, чтобы блестели и тут вспоминаю о колготках.

«Я же обещала Денису Владимировичу прийти в колготах». Открываю полочку, где у меня колготы и чулки лежат. Порванные, все колготки порванные. А может чулки надеть. Я в них такая секси шмэкси.