Дым старинного камина (Авторская сказкотерапия)

– Наверное, выбилась из сил, – молвил я.

– М-да, возможно.

А ночью опять они исчезли в самый разгар бури, и опять я слышал музыку. Так повторялось из ночи в ночь. Я уже не сомневался, что попал к троллям, и полный самых диких идей, решил раскрыть их карты, чего бы это мне не стоило. В очередное их возвращение я снова встретил их у порога:

– Вы, кажется, любите ночные прогулки? – приступил я.

– Почему вас это заботит? – спросил Гилль.

Я молчал, не зная как отвечать. Извея внезапно шагнула ко мне и дотронулась до руки:

– Не бойтесь, наше поведение ничем не угрожает вам.

– Я не боюсь, – отвечал я торопливо. – Но я каждую ночь слышу звуки музыки, и мне кажется, что я схожу с ума.

Гилль вдруг радостно засмеялся и, как дитя, хлопнув в ладоши, повернулся к

жене:

– Извея! Это наш человек! Это друг, ведь он слышит нашу музыку.

В следующее мгновение он обнял меня:

– Мы не будем скрываться от вас. Вы из тех, кто может воспринимать сокровенное, потому узнайте нашу историю, и пусть музыка в горах будет подтверждением наших слов.

Так я приобщился к тайне, подаренной странными людьми, что стали моими друзьями.

Гилль был единственным ребенком в семье. Обстоятельства не позволили ему получить хорошее образование. Большую часть своего детства и отрочества он был предоставлен самому себе, и лишь природа скрашивала его одиночество. Под формальным присмотром дальних родственников мальчик проводил лето в горах. Общение с пастухами и горцами, случайные путешественники не в меньшей мере, чем старые книги и природа, воспитывали в нем мечтательный характер. Он верил в сказки, разговаривал с деревьями, искал среди камней жилища гномов. Чтобы остудить его воображение и пресечь его попытки забираться подальше в горы, взрослые решили попугать его. Как-то они поведали мальчику, что во время грозы из горных пещер выходят гигантские тролли. Они хватают тех, кто ушел далеко от дома и уносят в страшное горное царство. Там

лишь голые скалы и ледники. Сбежать мешают бездонные пропасти и бурные реки. Похищенных людей тролли заставляют пить волшебную воду, и они превращаются в уродов, а иногда и в самих троллей.

Как ни странно, эта история оказала на Гилля противоположное воздействие. Вместо испуга он воспылал желанием познакомиться с троллями. С тех пор, как только прη¸ближалась гроза, мальчик старался улизнуть за порог и отправиться в горы. Однажды он преуспел, и гроза застала его на одной из вершин. Ураганный ветер оторвал его от земли и, закружив, бросил в воздух. Трудно сказать, сколько времени мальчик парил в объятиях бури, как его швыряло над долиной под раскаты грома среди сверкающих молний! Наконец, ветер закинул его в небольшое озеро. Гилль выбрался на берег. Потрясенный пережитым он, однако, не плакал, а повторял без конца, что хочет лететь еще и еще! Он раздвигал руки, махал ими, пытаясь вдохнуть побольше воздуха, чтобы подняться… Но буря потеряла силу. Последние порывы ее кружили около мальчика, и он внезапно вдохнул в себя то, что можно назвать семенем бури. Не сразу он понял, что в груди его поселился настоящий ураган. Он быстро рос, и, по желанию Гилля, мог вырываться наружу. Теперь с полным правом мальчик мог считать себя повелителем воздушных стихий. Много раз он уходил в горы и устраивал себе на потеху самые невероятные бури, но та сила, что жила в нем самом, всегда хранила его от увечья. Невредимым он возвращался домой, и никто не догадывался, что еще совсем недавно он носился в воздухе над острыми пиками гор и мог даже побывать у лазурных берегов Адриатического моря. Впрочем, владение силами бури не могло не отразиться на нем. Что-то особенное выделяло его среди сверстников, и случайно ли он получил среди них прозвище Тролля? Гилль мало внимания уделял пересудам, ни разу он не использовал свою силу для сведения счетов с недоброжелателями. У него в это время открылась новая страсть. Гром небесный так потряс его нервную систему иль безумные полеты над горами, но душа его раскрылась для музыки. С настойчивостью маньяка Гилль собирал самые различные инструменты и пытался научиться играть на них. Увы, это было не так легко, и его поначалу удовлетворяло собирание различных звуков, которые он мог издавать. Затем фантазия подсказала ему соединить свои музыкальные увлечения со способностью управлять бурей. Привязав инструменты к деревьям, Гилль стал устраивать для себя дикие какофонии. Он загонял ветер в медные трубы, и они ревели, как стадо диких слонов, он рвал струны арф, он швырял горсти камней и сучьев в барабаны,..Прошло много лет, но Гилль не замечал времени, он учил деревья владению инструментами, и вот ценою немыслимых усилий или с помощью таинственных горных сил он сотворил настоящий лесной оркестр.

Много мелодий жило в душе его, но он не знал музыкальной грамоты, и лишь фантастические импровизации сопровождали его выплескивающиеся наружу