Дымовое древо

Далее последовало ожидание в Каокуене – что означало то ли «Забытая гора», то ли «Гора забвения», то ли «Забудь эту гору»; о нём он думал как о «Дамулоге – II», в очередной раз оказавшись вне досягаемости последнего сносного отрезка дороги и линий электропередачи.

Им с Хао и Минем подали какое-то блюдо из риса и рыбы (за виллой приглядывало семейство Фан, пожилая пара, к членам которой ему предстояло обращаться «господин Тхо» и «госпожа Зю») – а потом его спутники покинули его с уверениями, будто Хао каждую неделю или каждые десять дней станет возвращаться с почтой, книгами и порцией съестных припасов.

В новом доме Шкипа имелась проточная вода из бака на крыше здания, равно как и некоторые сантехнические удобства: туалетная комната на первом этаже с унитазом и раковиной и ещё одна – на втором этаже с унитазом, ванной, биде и русалками на обоях, испещрённых какой-то непонятной плесенью. Когда он распахнул шторки в этой туалетной комнате, из бачка унитаза выпорхнуло с полдюжины мотыльков – и облепило ему голову.

Ничего электрического. У него имелись бутановые лампы с медными абажурами и целые комнаты ротанговой мебели, с которой хлопьями облезала отделка. Если начинался дождь – а сейчас он ежедневно лил месяцами – можно было захлопнуть деревянные ставни на окнах. Струйки с протекающей крыши проникали через перекрытие между этажами и капали в несколько лакированных тазов, расставленных по полу гостиной. Однако дом был выгодно расположен относительно направления ветра, и обстановка в нём была достаточно уютной. Всё продумано с толком и благоразумием. Вместо того, чтобы засыпать приправы в солонки и перечницы, здесь соль и перец зачерпывали ложечками из крохотных стаканчиков, как сахар, а кровать Шкипа на верхнем этаже занимала угол дома за ширмой непосредственно рядом со скромной хозяйской спальней, где в удушливой атмосфере ночи был слышен любой шорох.

До последнего сияния дня он обследовал виллу – двухэтажное строение из какого-то сырого, грубого материала вроде бетона или самана. Сквозь пулевые пробоины в стенной обшивке (при французах в этой местности случались сражения) сновали туда-сюда мелкие чёрные осы. Фундамент дома огибал бетонный жёлоб – по нему дождевая вода уносилась в широкий, медленно текущий ручей в балке за приусадебным участком. Он бросил взгляд вниз: по ручью проплывали отважные дети, соорудившие себе плоты на воздушной подушке буквально из всего, что держалось на воде, – хвороста, кокосовых орехов, пальмовых листьев; до него долетели их приветственные возгласы.