Дымовое древо

Походил по комнате с фонариком, ощупал штукатурку на стенах, особенно внимательно исследовал напольное покрытие в поисках какой-нибудь плохо закреплённой половицы.

Стекло единственного окна было приподнято, а соседнее здание – так близко, что можно было дотронуться ладонью. Что там обитало в узком пространстве между стенами – одному Господу Богу известно. Он протянул руку и ощупал нижнюю сторону подоконника. Снаружи к стене ничего не крепилось – никаких тайников.

Больше хранить оружие было совершенно негде. Либо этот человек носил что-нибудь при себе, либо его не было вообще, как и уверял майор Кэн. Если объект вдруг проснётся, то в качестве подручного средства защиты применит разве что стол или эту раковину, которая, кажется, служила здесь пепельницей.

Феста категорически заверили, что этот человек безоружен. Однако где гарантия, что у него не окажется ножа? Или, скажем, мотка верёвки, из которой можно соорудить удавку?

В свете фонарика он тщательно осмотрел матрас. На одном конце истёрлась краска – вероятно, там, где обычно покоилась голова.

Проблема, по мнению Феста, заключалась в том, что осторожный человек, а вдобавок к этому человек, чувства которого обострены из-за стресса и напряжения, пробудится от малейшего шороха, тут же вскочит с постели и будет готов к чему угодно.

Просто взять и войти через дверь будет безумием. Если предположить, что он сможет подняться по лестнице бесшумно, все равно слишком многое будет зависеть от того, не разбудит ли человека звук ключа в замке.

Почему бы не оформить его сейчас?

Через десять или пятнадцать минут человек закончит ужинать и войдёт в эту дверь. Можно будет убить его, пойти прямиком в языковую школу Вооруженных сил и объяснить, что он был вынужден импровизировать. Приспосабливайся и импровизируй – таков девиз его профессии.

Но пока не возникло крайней нужды, изволь придерживаться плана операции – или хотя бы видимости плана, обрывков плана. Он всегда придерживался плана. И ни один план его ни разу ещё не подводил.

Майор Кэн подчеркнул, что это должно произойти завтра ночью, ровно в два часа. Через час место происшествия приберут, а тело утилизируют. Видимо, эту часть плана нельзя было передвинуть по времени. Придётся плясать от неё. Феста возмущало то, что центральное место в плане уделили операции по зачистке территории, а не самому убийству.

А вот предположим, что сегодня ночью человек поест быстро – предположим, уже закончил, предположим, он поднялся по лестнице, представим, что вот сейчас он уже стоит на пороге – тогда я бы его убил. А если я решу подождать здесь пятнадцать минут – тогда ведь именно это и произойдёт? Какая разница, будет ли момент завершения продиктован осторожностью или определён обстоятельствами?

Фест снова обошёл стены и половицы, осознавая, что на это уходит больше времени, чем нужно, провоцируя смену плана, бросая вызов судьбе – судьбе объекта. Но человек не торопился домой, очевидно, наслаждаясь прогулкой – а кто бы не наслаждался, почти всё время сидя взаперти? – и ещё через пять минут Фест закрыл и запер за собой дверь, спустился по лестнице, прижав пистолет к правой ноге, как предстояло сделать завтра ночью, и выбрался на улицу. Отложил пистолет, не оглядываясь, запер за собой и входную дверь, пересёк улицу по прямой и стал ждать в тени у входа в лавку торговца тканями.

Прождал ещё пятнадцать минут, и вот объект вынырнул с противоположной стороны и вошёл в дверь здания.

Фест вновь пересёк улицу и остановился в узком пространстве между постройками, чтобы понаблюдать за окнами. Менее чем через минуту после того, как щуплый человек вошёл в пансион, слабое свечение в ближайшем окне сменилось более ярким – хозяин комнаты зажёг свой фонарь.

Это было то самое окно. Он вышел на нужного человека.

Что, если завтра тот уйдёт ужинать и умрёт, как только вернётся, а не в два часа ночи? Что, если тело пролежит в комнате несколько часов, а не шестьдесят минут? Трупное окоченение может осложнить задачу утилизационной бригады, но Фест в этом сомневался. В конце концов, гарантия удачного завершения операции того стоила – разница между тем, чтобы самому ступить в непроглядную темноту комнаты, где может таиться что угодно, и тем, чтобы ждать в непроглядной темноте человека, который думает, что комната пуста, была весьма ощутима.

Завтра в это же время он придёт сюда снова. Если человек выйдет, Фест встретит его, когда тот вернётся.

* * *

Чунг Тхан сидел на кровати, допивая тёплую кока-колу. В отсутствие часов он знал лишь то, что сейчас немногим позже трёх. Целых два часа до сумерек, которые подарят ему долгожданную свободу.