Дымовое древо

– У нас нет связи друг с другом. Нет сигнала, улавливаешь? Я не знаю, как называются вещи на твоём языке. Ты знаешь все эти названия. Ты их знаешь, потому что твой зад базируется в этой местности. Чего ты не понимаешь, так это того, что весь этот край полностью, до основания вышел из-под контроля законов природы. То есть как, все эти законы на территории Вьетнама по-прежнему в силе. Но законы, действующие на остальной части планеты Земля – эти законы на Вьетнам не распространяются. Нас окружает зона или состояние сбоя, и вы, местные, как бы переходите от знания имён местных вещей на уровень способности подпитываться энергией от этого сбоя. Вы подпитываетесь от этой зоны, которая вокруг нас, и они не могут вас тронуть…

Чунг внимательно слушал, пытаясь уловить переживания этого человека. Он почувствовал смятение и гнев.

– Простите, что?

– Кто не может вас тронуть?

– Что?

– Всё, на чем есть её сраные отпечатки, – а тебя, к примеру, облапали с ног до головы, ты вон аж светишься, как ебучий рыжий клоун, как неопознанный, мать его, летающий объект! Всякая ёбаная тварь. Так что подпитывайся, подпитывайся от этой зоны, бывший агент. С неба вот-вот хлынут потоки говна!

Он почувствовал страх и браваду.

– А ещё… полковник… весь этот процесс… ладно, чего уж там, приятель, – ты и сам его соучастник. Соавтор всего этого говна. Вот оно в чём дело. Все мы – его соучастники. Полковника, мужик. Полковника.

– Полковник Сэн.

– Он самый, полковник-сан. Он дёргает за ниточки, а мы тут пляшем на одной ножке, как балерины.

– Окей, – безнадежно протянул Чунг.

Сержант изобразил ладонью быстро открывающийся и закрывающийся рот. Поднёс его к своему уху:

– Хао мне тут кое-что рассказал. Хао. Один человек придёт и убьёт Чунга. Un homme. Assassiner.[133]

Если так сказал Хао, этому можно было верить.

– Сегодня в ночь?

Сержант встал, ткнул Чунгу в лицо своё запястье и указал на циферблат наручных часов.

– В два ночи.

– Два часа.

– Ноль-два-ноль-ноль.

– Два часа ночь.

– Если только этот мелкий двурушный гондон не подстроил так, что мочить нас обоих заявится целая бригада или что-то в этом роде. Но я не собираюсь носиться из-за этого, как белка в колесе… хотя… сука, ну да, собираюсь я, собираюсь, не будем друг друга наёбывать. Но я не уйду. Я не намерен отсюда линять. Будь что будет. Я просто смотрю на это таким образом, что какая бы дичь мне ни выпала, то это, должно быть, урок, мужик, урок, который хочет преподать мне какой-то поехавший кровожадный бог-Гитлер. Вот потому-то меня это и не нравится! Я ведь ненавижу уроки, ненавижу школу, ненавижу учёбу! Меня сама идея дисциплины пугает до усрачки и бесит до трясучки… Но Хао-то сказал, что встретит меня здесь в четыре дня с деньгами – выходит, Хао соврал мне прямо в глаза. Где Хао, где это гондон штопаный? А нету его! Хао никому не друг. Этот мелкий гук – сущий дьявол. Эх, свернул бы я ему шею да трахнул бы его труп, кабы только жёнушки его дома не было! А он ведь это знал! Но это было бы почитай что при всём честном народе… Бля, надо было её тоже тогда прикастрюлить!.. Ага. Значит так, вот тебе пушка.

Он приподнял подол рубашки и вынул из-под ремня автоматический пистолет.

– Экспресс-доставка специально для сеньора-мистера Чунга.

Чунг отступил и слегка приподнял руки.

– Нет, мужик, нет. Блядь! Да выучи ты уже один раз английский, а?

Он держал оружие боком, поворачивая его из стороны в сторону. Это был ЧЗ-50 восточноевропейского производства.

Чунг снова пошёл к окну и оглядел улицу. Сунул пистолет за пояс, закурил ещё одну сигарету и швырнул спичку через подоконник.

– Ладно, сука, хер бы с ним, – сказал сержант, – вот смотри. Я бы подстерёг этого гондона на улице, да только вот в душе не ебу, кто он вообще такой. Ни хрена мы не узнаем, пока он в дверь не постучится. Мы движемся на ощупь. Впрочем, это нормально. – Он курил и оглядывал комнату, не задерживая взгляда ни на чём конкретном. – И никакой тебе грёбаной подушки. Я-то воображал себе подушку… Сука! У тебя что, ни одной подушки нету?

– Мистер Джимми. Пожалуйста, говолить медленно.

– Нам надо приглушить эту штуку. Подушки. Тихо. – Он изобразил, как пистолет дёргается у него в руках, а затем приложил палец к губам и зашипел: – Ш-ш-ш-ш!

Тогда, наверно, стоит применить нож? Чунг сжал руку в кулак и показал, будто всаживает лезвие в Джимми.

– Где твой кинжал, дружище? Ну давай, показывай мне свои манатки.

Чунг пожал плечами. Сержант полез в карман и достал складной нож.

– У этого вроде как трёхдюймовое лезвие. – Он открыл его. – Ещё есть ложка и вилка, мужик. Можно будет потом съесть этого гондона.

Чунг протянул руку. Положил раскрытый нож рядом с собой на матрас. Протянул руку ещё раз.

– Оружие.

Сержант вынул из-за ремня пистолет и с некоторым облегчением передал его Чунгу. Тот извлёк обойму, очистил патронник и высыпал на матрас пули: девять 7,65-миллиметровых патронов, считая один из патронника.

– Это надёжная коммунистическая пушка. Вьетконговского типа. Стоит хуеву тучу баксов.