Дымовое древо

– Сержант, – велел он, – пообщайся с этим человеком.

Он ушёл, захлопнул за собой дверь, и в помещении снова воцарилась относительная тишина, если не брать в расчёт гудение кондиционера.

Сержант Лорин опустился за стол капитана и предложил Джеймсу сесть. Но не закурить. Сказал:

– Ты бы мог не менее четырёх из этих пидорасов в расход пустить. Что ж, насколько мне известно, единственный пострадавший – это ты сам. – Помолчав какое-то время, Лорин продолжал: – Но вот эта история с женщиной…

– Всё время какая-нибудь петрушка.

Лорин молча взглянул на него. Впился в него взглядом. Затем сказал:

– Джеймс!

– Чего?

– Нет. Это ты мне скажи, чего.

Джеймс сказал:

– Я это в том смысле, что откуда вообще вылезла вся эта петрушка с этой бабой, что оно делает в сюжете моего фильма?

– Ну и как тебе твой фильм?

– Есть такая фигня, что типа стоят у меня какие-то датчики. И как только начинается действие, мозг тут же врубает нужную запись и прокручивает её в красках. Типа как датчики какие-то установлены, короче.

– То есть ты просто хочешь, чтобы оно не кончалось?

– Ага.

– Хочешь и дальше втыкать в своё цветное кино?

– Ага.

– Пока не схлопочешь пулю и не сдохнешь?

– Ага.

– В этом я, Джеймс, вроде как с тобой согласен. На самом-то деле я не считаю целесообразным отстранять тебя от служения Родине. Будь моя воля, держал бы тебя здесь, пока тебя не завалят. Но ведь если бы не делалось у нас всё через задницу, не была бы это армия США, верно?

– Все мы движемся наощупь, господин сержант. Ошибки неизбежны.

– Да, без ошибок тут никак. Но вот за маленькую, незначительную ошибочку с этой женщиной нашему капитану своей жопой отвечать. А тут ещё ты с этой своей гранатой – да так, что никак этого под ковёр не замести.

– Оставите затянуться разок?

– Минуточку. Я вообще-то не закончил.

– Понял.

– Так что, думаю, кончились шуточки, Ковбой. Думаю, домой тебе пора.

– Домой?

– Туда, откуда ты родом.

– Не знаю, что и сказать.

– Скажи, что ты в дерьме.

– Я в дерьме.

– Если ты не хочешь получить билет на выезд из ада, значит, у тебя не все дома, а, солдатик?

– Раз уж вы говорите, так я послушаю. Вы, господин сержант, всегда попадаете в самую мякотку.

– Дядюшка Хо ласты склеил, приятель. Вы победили. Всему конец.

– Да?

– Собирай манатки. Дуй домой. Немедленно.

– Прямо сейчас?

– Совершенно точно. Доберись как-нибудь до Таншоннята, сядь там на какой-нибудь КОВП-шный рейс и езжай. Езжай, да и всё тут. Я предоставлю тебе увольнительную, а после того, как прибудешь домой, оформим все бумаги, и отъедешь на гражданку уже с концами.

Сержант вынул пачку сигарет. Одну предложил Джеймсу, сам взял другую и прикурил обе от спичечного коробка из «Полуночного массажа». Проделав это, пообещал:

– Почётную тебе дадим.

– Что дадите?

– Отставку.

– А-а… Ага. Почётную?

– Почётную отставку.

– Как скажете.

– Скажу «почётную». А как скажу, так оно и будет.

* * *

В середине июня Билл Хьюстон отмазал брата Джеймса от тюрьмы. Тот прибыл в Финикс за пару недель до этого, но не виделся ни с кем из родных и знакомых, пока его не арестовали за драку без отягчающих обстоятельств и он не позвонил-таки матери. Выходя из-за скамьи подсудимых мимо стола судебного пристава, Джеймс улыбался. Вообще же выглядел он настороженным, как будто сзади на него вот-вот готова была напасть какая-нибудь неведомая тварь.

– Скажу сразу: улыбаюсь я не потому, что горжусь. Улыбаюсь я потому, что чертовски рад выбраться сухим из воды.

– Повезло тебе, что наскреблось у меня пару баксов.

– Жаль, что пришлось спустить их на такое.

– Обычно-то у меня с баблом жопа полная, но в последнее время дела идут немного по-другому.

– Похоже, ты и в весе малость прибавил.

– Что тут скажешь – довелось побывать во Флоренсе.

На улице Джеймс наклонил голову и прищурился от хлынувшего в глаза яркого света.

– Я ценю это, Билл-младший. По чесноку!

– Что ж, родная кровь чего-то да стоит. В отличие от всего остального.

– Это ты верно подметил.

– По бургеру или как?

– Спрашиваешь! – Джеймс выплюнул изо рта комок жёваного табака, и тот заплясал по мостовой как козий катышек. – Сколько ты поручителю-то забашлял?

– Стольник. А если ты не поступишь правильно и не явишься в суд, буду ему тысячу должен.

– Я всё сделаю правильно.

– Ну типа очень на это надеюсь.

– Я тебе эту сотню потом верну.

– Не парься. Как смогёшь, так и вернёшь.

Билл Хьюстон потянулся правой рукой к левому бедру и стал копаться в кармане джинсов в поисках ключей.

– Тачкой обзавёлся!

– Ага. «Роллс-ройсом».

– Чё, в натуре?

Машина оказалась стареньким «линкольном» с капотом, смахивающим на палубу авианосца.

– Ну да, не «роллс-ройс», конечно. Но все четыре колеса на месте.

Он отвёз Джеймса в «Макдональдс» и купил ему три самых здоровенных бургера из тех, что имелись в продаже, и два шоколадных коктейля. Джеймс жадно умял угощение, а затем сел, скрестив руки на груди и поводя вокруг осовелыми глазами.

– Ты тут?

Джеймс громко рыгнул.

Речь зашла о матери. Джеймс спросил:

– А сколько ей, собственно говоря, лет?

– По меньшей мере пятьдесят восемь, – сказал Билл, – может, пятьдесят девять. Но со стороны кажется, будто больше ста.