Дымовое древо

– Да по сути-то ничего.

– Пункт десять, подпункт четыре. Золотое правило: доверяй местному населению. Говорил я уже об том?

– Кучу раз.

– В этой стране нельзя доверять всем и каждому, но кому-то же всё-таки приходится доверять! Мы руководствуемся нутряным чутьём. И вот что я вам скажу, – молвил он, когда Хао вернулся с небольшим кувшинчиком, – лишь только я попросил молока – и вот же оно, извольте видеть! Так оно всегда и работает с мистером Хао. – Хао сел, а полковник обратился к нему: – Мистер Хао, мы планируем автосанкционированную операцию государственного масштаба по введению противника в заблуждение. Вы с нами?

– Так тощна! – отчеканил Хао.

– Ну как, устроит такой ответ? – спросил полковник у Шкипа.

– Полностью устроит.

– Ещё вопросы?

– Это всё, – сказал Шкип.

– Вот и славно. – Полковник вынул из нагрудного кармана полдюжины карточек три на пять дюймов – вроде тех, с которыми Шкип имел счастье быть знакомым даже чрезмерно близко, – и начал представление: – Что ж, шила в мешке всё равно не утаишь: вот она, операция государственного масштаба по введению противника в заблуждение. Но ни о какой операции не может идти речи, пока у неё нет плана. Давайте перейдём к этой фазе нашего гипотетического сценария. Как бы нам сделать так, чтобы деза правдоподобным образом угодила в руки к неприятелю? Непосредственно в руки дядюшке Хо? Через подсадную утку, которая позволит взять себя в плен и пытать? Через двойного агента, который «выкрадет» липовые документы? Задача почти невыполнимая, но вот как-то объединить эти две задумки было бы почти идеально. Если дезинформация будет исходить из независимых источников, её правдоподобность повысится.

– И это всё написано на этих вот крохотных карточках? – удивился Шторм.

– Джимми, – вздохнул полковник, – ты меня утомляешь.

– Это же всё только гипотетически? – уточнил Шкип; он чувствовал необходимость в этом убедиться.

– Да-да, пока ещё ничего не ясно. Пока мы ещё толком не понимаем, что́ собираемся делать. Потому и предстоит провести разведопрос. Опрашивать будешь ты. Человека зовут Чунг. Ты немного умеешь по-вьетнамски. Он немного умеет по-английски. Оба вы умеете немного по-французски. Правда же, Хао – умеет он немного по-английски?

Хао произнёс первое полное предложение с тех пор, как вошёл:

– Нет, виноват, господин полковник. Он не говорит по-английски. Вапше.

– Что ж, прекрасно. Вот зачем Шкип провёл целый год в Кармеле.

– С этим мы разберёмся, – пообещал Шкип.

– Я в тебе не сомневаюсь. Мистер Тхо! – позвал полковник.

В дверях появился Тхо с кухонным полотенцем в руке. Ему было, вероятно, за пятьдесят, а то и под шестьдесят, но физически он имел вид мужчины средних лет – хотя и философски подкованного, многоопытного и невозмутимого; он тотчас же лучезарно улыбнулся, поскольку полковник первым одарил его улыбкой.

– Мистер Тхо, тащите сюда «Бушмиллс».

Все взяли по рюмке «Бушмиллса», разбавленного водой. Даже Хао – и тот принял одну из рук полковника, взял обеими руками, но пить пока не пил. Зелье смыло бледность с полковничьих щёк, и, осушив стакан где-то до половины, он, кажется, избавился от каких-либо симптомов болезни. А он явно был болен.

Без малейшей нотки горечи (такой, какую мог бы заметить он сам), Шкип сказал:

– А вам интересно, чем я здесь занимался?

– Тем же, чем и мы все, – ждал, пока родится хоть сколько-нибудь жизнеспособная стратегия. Чем же ты себя занимаешь, чтобы не сидеть сложа руки?

– Ничем. Я копчу здесь небо. Я штабная крыса, пиджак.

Шторм подметил:

– «Пиджак» – это морпеховское словечко.

– Ко мне оно как раз подходит.

– Вплоть до этапа, к которому мы подступаем, – сказал полковник, – задавать темп приходится нашему кандидату. И смотрите-ка – больше всего меня заставляет поверить в него вся эта проволочка и его колебания. Это говорит о том, что он здраво оценивает серьёзность данного шага. О том, что он честен с нами в отношении своих сомнений.

Хао произнёс:

– Да. Он честный. Я его знаю.

– Но теперь-то он связал себя обязательством, – возразил Шкип.

– Он переметнулся на нашу сторону. Это верно. Таково положение дел, – сказал полковник. – Теперь он наш, и я хочу видеть его здесь, рядом с тобой. Не надо мне, чтобы он работал в Каофуке или в Сайгоне. Хочу видеть его там, где он не работал никогда прежде.

– Но что это за проволочка?

– Он не может просто взять и исчезнуть. Он – член ячейки. Ячейка – часть сети. Ему нельзя просто взять и уйти в отпуск. Он привёл правдоподобные причины для перемещения на эту территорию или только уверяет нас, что привёл, но это так или иначе занимает некоторое время. Он говорит, что это занимает время, и я ему верю.

– А я тем временем веду жизнь пиджака. Читаю Диккенса, как вы знаете.

– И Яна Флеминга. Жаль, не получилось достать Толстого.

– Что-нибудь большое и толстое – или такое, где много секретных агентов с лощёными манерами.

– Читал «Шелла Скотта»?

– Естественно. Вы ведь про серию романов Ричарда С. Пратера?

– А что насчёт Микки Спиллейна[98]?

– Перечитал всё. Раз десять, не меньше.

– А Генри Миллера?

– Вы можете достать Генри Миллера?