Дырчатая луна

— Не надо... — шепотом попросила Гайка. Она не понимала тонкости их отношений и боялась, что повторится драка.

Вязников, проходя мимо, улыбнулся очень вежливо:

— Здравствуй, Гулькин. Нос у тебя все еще распухший...

— Неправда, — надменно откликнулся Лесь. И Вязников отвел глаза, потому что в самом деле сказал неправду.

Лесь и Вязников разошлись, а потом вдруг оглянулись друг на друга. Словно по уговору. И остановились.

— Не надо, Лесь, — опять боязливо попросила Гайка.

— Вязников, иди сюда, — нейтральным голосом сказал Лесь.

Вязников, улыбаясь все также, пошел к Лесю. Бабушка смотрела вслед бледно-голубыми глазами. Наверно, думала, что встретились приятели.

Они сошлись. Гайка опасливо моргала.

Лесь поджал ногу, смотал с пальца желтую нитку, скатал в комок. Его осенило этакое вдохновение.

— Давай, Вязников, я сведу твой синяк. Не бойся, это по правде.

— Я не боюсь, — вздохнул он. — Я знаю, что по правде.

Лесь три секунды подержал шерстяной комочек в солнечных лучах и потер им синяк Вязникова. Раз, второй. Вязников зажмурился и послушно замер.

Наконец Лесь опустил руку. Кажется, синяк побледнел.

— Ну вот. Через полчаса исчезнет совсем.

— Спасибо, — опять вздохнул Вязников.

— На здоровье... — И вдруг Леся словно толкнуло что-то: — Слушай, Вязников, ты умеешь играть на флейте?

Вязников не удивился. Трогая мизинцем потертый синяк, ответил рассеянно:

— Учился когда-то... Но играть — это одно, а делать флейты — другое. Делать не умею...

Почему он так сказал? Насчет «делать»? Леся даже суеверный холодок щекотнул. А Вязников повернулся и пошел к терпеливо ожидавшей его бабушке.

Тогда и Лесь пошел — в свою сторону. И Гайка с ним.

Через несколько шагов Гайка неуверенно высказалась:

— По-моему, он не такой уж отвратительный. Если смотреть со стороны...

Лесь промолчал. Остановился опять. Поставил на ракушечный поребрик ногу, стал наматывать нитку на палец, у которого нет названия.

ИСКРА НА  ЧЕРНОМ  КРУГЕ

Наблюдать затмение Лесь позвал Гайку и Ашотика. Потому что это были друзья. Познакомились друг с другом полторы недели назад, а казалось — давным-давно. И не было между ними никаких тайн... Намечалось затмение на три часа пополудни, и Лесь, прибежав из школы, начал готовиться заранее. Установил на крыше пристройки телескоп с коричневым светофильтром и дополнительным прибором впереди трубы. Прибор назывался «СКОО». То есть «Система коррекции оптической оси». По-научному, да? Это и понятно. Лесь прочитал от корки и до корки «Занимательную астрономию» и книгу «Тайны космических стекол». Да и от врачей кое-чего наслушался, когда лечил глаза.

День стоял теплый и — главное — совершенно безоблачный.

Ничто не мешало наблюдениям. И  н и к т о не мешал. Чтобы Це-це не квохтала на дворе: «Ах, осторожнее, ах, не упади с крыши, ах, тебе вредно смотреть на солнце», Лесь проявил хитрость. На кухне, глотая жареную картошку с кабачками, он заговорил:

— Зеленого горошка у нас нет? Вот жаль... А в магазине на Батарейной продают консервированный, большущие банки. И почти без очереди. Я слышал, на улице две бабки друг дружке рассказывали...

Мама, которая пришла со своей почты на обед, посмотрела на сына.

— Ох, Лесь...

Но Це-це уже схватила сумку. Она считала своим долгом добывание продуктов для всей семьи, и был у нее в этом деле особый азарт. А Батарейная слобода, между прочим, на другом берегу Большой бухты.

В половине третьего пришли Ашотик и Гайка. Ашотик сразу прилип к Пирату и дяде Шкипу, которые рядышком грелись на солнцепеке. Он любил животных. И теперь он устроился между котом и собакой. Облапил Пирата за шею, а Шкипу гладил брюхо. Те довольно жмурились.

Лесь и Гайка забрались на крышу.

— Скоро? — прошептала Гайка. Она волновалась. Ей самой, по правде говоря, затмение было ни к чему, но очень-очень хотелось, чтобы все получилось у Леся.

— Все будет в нужную минуту, как в календаре, — суховато сказал Лесь. Он тоже волновался, но скрывал это.

В том, что они увидят затмение, Лесь был уверен. А вот пройдет ли луч сквозь Луну? Лесь понимал, как мало шансов, что два сквозных кратера окажутся на одной оптической оси... Тут недостаточно просто верить в удачу, надо этой удаче помогать. И Лесь, ради доброго колдовства, нынешним утром надергал из флага ниток и намотал их уже не на один палец левой ноги, а на все пять...

Теперь оставалось ждать. Так же, как ждали ученые, приехавшие в Южную Африку и на всякие тропические острова...

Вот уже и пора бы начаться. Но ничего не было заметно. Лесь не отрывался от окуляра. Воздух был жаркий, а от замирания все равно озноб по спине... Увеличенное телескопом солнце сквозь темный фильтр казалось вишневым шаром. Совершенно круглым, без всякого следа наезжающей на него Луны. Неужели «СКОО» вероломно отказала в решительный момент?

Нет, не отказала!

Сверху и сбоку на тускло светящийся шар наползал еле заметный ноготок черноты. Вот он стал уже хорошо виден. Вот чернота отъела круглой челюстью от вишневого арбуза солидный кусок...

— Гайка, смотри... Осторожнее, не сбей трубу...

Гайка ткнулась глазом в телескоп.

— Ой-й... Лесь, ты великий изобретатель...