Дырка от бублика

Естественно, она не собиралась рассказывать Овсянникову о нападении в проходном дворе. Как она все это объяснит? Он еще и решит, что ее ударили из-за того, что она теперь его секретарша. Он ведь не знает, кто она такая на самом деле! «Интересно, а тот человек, который бил, — неожиданно подумала Элла, — знал? Или не знал и это в самом деле неудавшееся ограбление?» Вероятно, преступник услышал шум мотора и вынужден был ретироваться. Элла почему-то думала, что он знал. Не может быть, чтобы у тебя убили мужа, ты взялась за расследование, а потом получила кирпичом по голове по чистой случайности.

— Надеюсь, ты не будешь водить мальчиков ко мне домой? — спросил Овсянников, раздеваясь. — Остальные мои поручения ты выполнила так же хорошо? — Он был раздосадован и стряхивал с книг растаявший снег прямо на линолеум.

— Водить не буду, поручения выполнила, — успокоила его Элла, проплывая в свою комнату.

— У тебя такой вид, словно тебя по голове ударили, — пробормотал он. — И макияж… сдох. — Она молча закрыла дверь, и Овсянников крикнул в нее:

— На ужин будет пицца, я заказал!

Перед тем как выйти к ужину, Элле пришлось снова наложить на лицо грим и переделать прическу так, чтобы волосы закрывали уши. Правое ухо было вызывающе красным, и прямо над ним вздулась шишка.

— Астапова в городе! — сообщил Овсянников, когда она вышла и чинно уселась за стол.

— Откуда ты знаешь?

— У меня в милиции связи, — неопределенно ответил тот.

— Так ее что — поймали?

— Представь себе, нет! Но ее видели.

— Кто? — помертвела Элла, судорожно соображая, где и как она прокололась.

— Представляешь, эта милая дамочка заявилась в собственную квартиру как ни в чем не бывало! Потом еще имела наглость расспрашивать соседку!

— Это соседка на нее настучала?

— Не знаю, не знаю… Оперативники не выдают методов своей работы. Но не думаешь же ты, что они вообще оставили квартиру без присмотра. Наверное, кто-то там за ней наблюдает.

— Чего же ее не поймали, — постукивая зубами, поинтересовалась она.

— Наверное, не успели вовремя среагировать, она уже — фьюить! — и смылась. Сегодня утром ее сестрица открыла квартиру — а там…

— Что? — помертвела Элла.

— Жуткий погром! Все ящики вывернуты, вещи валяются на полу, с полок тоже все скинуто…

Элла не знала, что и думать. Портфель она искала аккуратно и уж точно не кидала вещи на пол. Значит, кто-то другой все перерыл. Тоже в поисках портфеля? Если менты присматривают за квартирой, что же они прошляпили того, кто там рылся? Да понятно! Они ловят конкретно ее, Эллу, — и баста.

— А милиции удалось узнать что-нибудь новое по делу? — осторожно спросила она.

— Кое-что. Например, у любовницы Астапова Нади стопроцентное алиби. Она с подругами занималась кройкой и шитьем. Нашлись посторонние свидетели. Так что у Астаповой все меньше и меньше шансов выйти сухой из воды. Хотя… Вся ее семейка в таком же положении. Алиби нет ни у одного из них! После того как Астапова сбежала с вечеринки, они все бросились врассыпную. Никто не знает, где был другой в то самое время, когда произошло убийство. И у каждого из них мог быть ключ от квартиры.

— А мотив?

— У них у всех был один и тот же мотив: Астапов оказался подлецом, и ему мстили. Мать могла отомстить за дочь, старшая сестра за младшую, Борис — за падчерицу и за то, что Астапов использовал его влияние в корыстных целях…

— А Поповский? Как его? — Она сделала вид, что припоминает:

— Юрий? У него какой мотив? Что-то не верится, что тот же самый.

— Он всегда к Астаповой неровно дышал. Бросился защищать ее честь!

— Притянуто за уши! — отмахнулась Элла.

— Ну, конечно! Ты просто всего не знаешь.

— Чего — всего? — насторожилась Элла.

— Мне тут Борька такую вещь рассказал… Примерно за месяц до убийства Поповский встретил Астапова возле банка и устроил на стоянке безобразную сцену.

— Поповский? — искренне изумилась Элла. — Безобразную сцену?

Это было невероятно! Юрий, который всегда отличался умеренностью и корректностью, который на службе слыл мастером компромиссов, устроил прямо на улице безобразную сцену?

— Они с Астаповым подрались. Да еще как! Чудом обошлось без кровопролития, потому что вмешались охранники.

— А в чем было дело? — спросила Элла, подозревая, что ответ ей не понравится.

— В Астаповой, конечно! Поповский категорически не желает говорить, из-за чего он затеял драку. Но вот Астапов, который не отличался особой щепетильностью, в тот же вечер позвонил Римме Поповской и сообщил, что ее муженек до сих пор сохнет по ее сестрице. И пусть-де она примет меры. Он не хочет, чтобы Поповский светился возле банка и портил ему репутацию.

— Очень странно, — пробормотала Элла, лихорадочно соображая, что такое случилось месяц назад. Ничего не вспомнив, она снова принялась за расспросы. — Но теперь, когда Астапова убили, Юрий просто обязан сказать, из-за чего была драка!

— Говорит, Астапов неуважительно отозвался о своей жене.

— Обо мне? — невольно воскликнула Элла. И, мгновенно спохватившись, выкрутилась:

— Обо мне если кто-то говорит неуважительно, я просто плюю!

— Ну ты-то здесь при чем? — отмахнулся Овсянников.