Дырка в голове

Михаил Юрьевич Харитонов Дырка в голове

…Надежда и ее дикая судьба были на Земле притчей во языцех, да они и оставались до сих пор притчей во языцех, как грозное предупреждение всем обитаемым мирам во Вселенной и как свидетельство самого недавнего по времени и самого масштабного вмешательства Странников в судьбы других цивилизаций… Теперь можно считать установленным, что им удалось вывести подавляющее большинство населения Надежды через межпространственные тоннели и, видимо, спасти. Куда были выведены эти миллиарды несчастных больных людей, где они сейчас и что с ними сталось – мы, конечно, не знаем.

…По роду своей деятельности мы в КОМКОНЕ-2 никогда никому и ничего не запрещаем. Для этого мы просто недостаточно разбираемся в современной науке. Запрещает Мировой Совет. А наша задача сводится к тому, чтобы реализовать эти запрещения и преграждать путь утечке информации, ибо именно утечка информации в таких случаях сплошь и рядом приводит к самым жутким последствиям.

…Помнишь, как старик Горбовский, хитро улыбаясь, прокряхтел: «Волны гасят ветер…»? Все мы понимающе закивали, а ты, помнится, даже продолжил эту цитату.

А. и Б. Стругацкие, «Жук в муравейнике», «Волны гасят ветер»

14-е октября 73-го года по земному летоисчислению.

Планета Надежда. Второй тёплый сезон. Вечер.

Старый, вспученный асфальт гулко отзывался в сиденье велосипеда. Время от времени приходилось объезжать завалы по на обочине, давя шинами мелкие гнилые яблочки, в которых копошились засыпающие осы. На Надежде начинался короткий сезон, напоминающий земную осень.

Привалов обогнул кривой обрезок трубы, торчащий посередине дорожки. Когда-то его вкопали аборигены, чтобы закрыть проезд: место было чересчур уж бойкое, совсем рядом сложная развязка – так что, наверное, все норовили свернуть в тихий переулок и проехать метров триста мимо дома и детского садика.

Поскрипывали и позвякивали под порывами ветра качели. Ветерок покачивал оборванную цепь от «гигантских шагов». На удивление хорошо сохранились разноцветные деревянные лесенки, на которые когда-то карабкались карапузики в шортиках. Саше вспомнилась фотография, которую он нашёл на полу в местном кинотеатре: пузатый папа с пацанёнком на плече и некрасивая пожилая мама с волосяным гнездом на голове, напряжённо улыбающаяся в объектив. Судя по всему, фотография была сделана года за полтора до начала пандемии: именно тогда, по мнению земных историков, вошли в моду эти идиотские женские причёски.

Повернув за угол, Саша увидел крытую мусорку: проржаевешие контейнеры, вокруг которых делают круги почёта черные жирные мухи. Интересно, что же они там едят? Мусор-то, поди, давно окаменел? Или туристы что-то выбрасывают? С тех пор, как планету почистили и открыли для посещений, они сюда валом валят. Как будто здесь мёдом намазано. Некоторые даже устраиваются в развалинах, живут там, готовят себе еду на древних электроплитках, пытаются читать уцелевшие бумажные книги…

«Стервятники. Просто стервятники», – с неожиданной для себя неприязнью к безобидным чудакам подумал Привалов.

Н-да. Людей всегда тянуло к смерти. А тут – целая мёртвая планета. Впрочем, нет. На мёртвых планетах царит кладбищенский дух: давно сгнившая, иссохшая, сгоревшая человеческая плоть всё равно не даёт забыть о себе. Нет, Надежда – не мёртвая. Просто пустая. Как ореховая скорлупа.