Дышать водой

Дело обстояло так. Его отцу ее подарил один старый друг, с которым они вместе играют в гольф клубе. У того она появилась от непутевого сына, который бросил престижную частную клинику и уехал мотаться по всему свету вместе с международной организацией «Врачи без границ». Бизнесмену, видите ли, картина напоминала о пропащем сыне, отзываясь постоянной болью в сердце, вот он ее и передарил. У того самого сына портрет появился, когда он работал в Африке в Сьерра-Леоне, оказывая помощь после наводнения в Фритауне. Эту самую картину ему подарила одна африканская женщина за спасение своего ребенка. На этом информация заканчивалась.

И где теперь ее искать в этом самом Фритауне? Зашла в интернет, с учетом неорганизованных поселений население там приближается к полутора миллионам! В растерянности, я поблагодарила Артема. Он, уже войдя во вкус от этого квеста, собирался сегодня же вылетать со мной в Африку, но я его притормозила. Сначала нужно собрать информацию еще из одного источника.

Попасть на встречу к отцу оказалось не так просто. Его держали за семью замками и охраняли лучше, чем кощееву смерть. Нашли тоже международного террориста. Я понимала, что по его вине пережила все это похищение, что не без его участия исчезла мама, а скоро могу еще и оказаться на улице из-за конфискации имущества. Но, когда увидела перед собой это осунувшееся лицо и потухшие глаза, молящие меня о прощении, то с трудом узнала своего отца.

— Дочка, ты пришла.

— Здравствуй, пап.

Благодаря связям Сергея нам дали увидеться наедине без слежки и прослушки, и мы с отцом горячо обняли друг друга, как после долгой разлуки. Времени с нашей последней встречи прошло не так и много. Но произошло столько всего, что мы уже не были прежними.

— Прости меня, Арина, прости старого дурака, если б не я, с тобой никогда бы этого не случилось, — повторял он, приглаживая на затылке мои короткие волосы.

— Все прошло, пап. Я жива. Не вини себя. Сейчас важно думать о том, как быть дальше.

— Ты права. Что-то я совсем раскис с этими следствиями и судами.

Мы сели за стол, и отец взял меня за руки, словно не веря тому, что это я и есть перед ним.

— Я и не успел заметить, когда ты стала такой взрослой, и как похожа на мать.

— А вот о ней я и хотела поговорить.

Отец тяжело выдохнул и отвел в сторону глаза, пока я распаковывала принесенную картину.

— Красивый портрет, — только и сказал он, рассматривая полотно.

— Ага. Мама рисовала… по памяти… год назад.

Он побледнел, словно увидел призрака и начал вставать со стула, собираясь сбежать в камеру.

— Пожалуйста, сядь! — неохотно, но он вернулся на прежнее место. — Ты же не хочешь потерять и меня? Пришло время все рассказать.

— Я защищал тебя от всего этого сколько мог. Она же предала нас, бросила. Не такой ты должна была знать свою мать. Вот я и устроил эти похороны. Уж лучше так.

— Ты в своем уме? Знал, что она жива, но выбрал для меня все это? Ты хоть представляешь, что я пережила, похоронив мать?! — я гневно подскочила из-за стола, упираясь в него руками.

— Да, Арина, выбрал! А ты не знаешь всего, не суди! В то время я расширял бизнес и мне угрожали… нам угрожали. Я видел, на что способны эти люди, но должен был принять вызов и дать отпор. А твоя мать не поддержала меня. Распсиховалась, сказала, что уходит вместе с тобой. Я не отпустил. Знал, что найдут. Здесь или держаться вместе, или играть похороны. Она выбрала свободу. Я отпустил. Устал держать. Она много лет рвалась на волю, мало ей было моей любви. Но с тобой общаться запретил. Так для вас обеих было лучше.

Продолжая полной грудью хватать разряженный воздух, я села на стул. Между нами, на столе лежал молчаливый портрет, который теперь с какой-то необъяснимой тоской рассматривал отец.

Все это не укладывалось в голове. Отец знал, что мама жива, видел, как я мучаюсь, но молчал. Мама тоже все знала, но добровольно предпочла свои похороны, считая, что для всех так будет лучше. Что у меня за семья? Они сумасшедшие? Или это я чего-то не понимаю?

— Где она сейчас?

Он поднял на меня глаза, но теперь я видела, что происходит. Он знает, где мама, но все еще думает, стоит ли меня в это посвящать.

— Где мама?! Если ты не ответишь, это последний раз, когда ты видишь свою дочь!

— В Африке. В городе свободы, как и хотела. В записной книжке в сейфе был ее адрес, — отец засмеялся, но это, скорее, был смех сквозь слезы, так как вскоре его голова тяжело легла лбом на уставшие руки. — Ты ведь могла никогда не узнать об этом, если б не чертова картина!

Я испуганно вздрогнула, когда отец со злостью швырнул портрет на пол и сломанная рама издала характерный хруст.

— Как она вообще к тебе попала?

— Случайно, — только и ответила я, поднимая с пола свой портрет. Раму придется заменить, а жаль, она мне нравилась. — Наверное, это судьба, раз она проделала такой путь и все-равно нашла меня.

— Если ты ждешь, что я раскаиваюсь, то должен тебя разочаровать. Окажись я в той ситуации снова, принял бы те же решения. Я должен был спасти не только вас с матерью, но и наше будущее, свой бизнес. И я разыграл все, как по нотам.