Дыши глубже

Многие путают его с сексуальным желанием, но сексуальное желание – лишь один из частных случаев вожделения. Какие-то словари утверждают, что это действительно любовь, только эгоистичная и корыстная. Вожделеть – значит любить другого ради своего собственного блага. Например, если я люблю жареную курицу, это не значит, что я желаю ей блага. Вожделение – любовь, которая умеет только брать. Другой я не знаю.

Когда я, вернувшись из душа растянутым и подготовленным, вновь берусь за телефон, мне не нужно спрашивать Диму его скайп, его он мне скинул сразу после нашего разговора. Я даже дверь не запираю перед тем, как выложить на одеяло то, что мне пригодится – ко мне никогда никто не заходит. Только Люба, чтобы убраться, но график ее посещений распланирован заранее и только на первую половину дня, пока я в универе. Родители уважают личное пространство, поэтому к ним в спальню я тоже никогда не захожу и уже практически не помню, как она выглядит. Последний раз был лет пять назад, когда я болел и мать вызвалась посидеть со мной за просмотром фильма, но в ее комнате плазма больше, потому сидели мы там. У отца спальня отдельная – туда я забредал только в раннем детстве. И если у себя он разместил лабораторию и ставил опыты над людьми, мы с матерью об этом даже не узнаем.

Я сажусь на кровать, подобрав ноги под себя. Под длинной белой рубашкой ничего нет, кроме маленькой пробки в заднице. Дима принимает видеозвонок, и я вижу, как он меняется в лице, откинувшись на спинку кресла. За его спиной стеллаж с папками, обычный офисный фон.

– Ты на работе? В офисе? – замечаю, нарочно рассеянно поглаживая колено.

– Я тут практически живу, – отвечает он, следя за моей рукой. – Может, сначала пообщаемся? Расскажешь немного о себе?

– Могу, но зачем, если тебе это не нужно.

– А что мне нужно, по-твоему?

Я, приподнявшись, аккуратно вынимаю пробку и убираю ее в сторону. Вместо нее должно быть что-то больше, и когда я беру дилдо, максимально приближенный к форме члена и обвожу розоватую головку языком, то понимаю, что уже возбужден. Обычно возбуждение приходит только во время секса, поэтому меня это слегка удивляет. Похоже, у меня стояк от одной мысли, что этот незнакомый мужик смотрит на меня. "Этот мужик" выглядит как волк, учуявший запах крови – слегка, почти незаметно подается вперед, к экрану, челюсти сжаты, брови сведены, ноздри дрожат.

– Ты неплохо подготовился, – говорит он.

Я снова приподнимаюсь, пристраиваю твердую, нагретую моим ртом головку к дырке и медленно сажусь. Я растянулся перед этим, поэтому входит хорошо и насухо, смазку в постели, на которой сплю, не переношу. Вообще не люблю что-то липкое и ароматизированное во время секса, даже с самим собой. Мне нравится чувствовать запах партнера, да и к тому же, если постоянно использовать лубриканты с ароматами, однажды можно обнаружить, что черешня в магазине или связка бананов пахнет еблей. Со стоянием на кассе у меня всегда отдельные флешбеки: взгляд постоянно утыкается в упаковки презиков, а по губам стоящих рядом женщин я пытаюсь угадать, берут они в рот или нет. Это не трудно, на самом деле – если у нее губы с четко выраженным контуром, упругие с виду, чаще всего визуально естественно-пухлые, то это значит, что она либо занимается китайской гимнастикой для лица, либо активно тренирует букву "о" на природном тренажере. Причем всегда заметна разница между естественными губами и губами из "салона" как между клубникой с грядки и клубникой из теплицы.

Я расстегиваю верхние пуговицы на рубашке, спуская ее с плеч и оголяя грудь, чтобы прикрыть вместе с этим стояк. Член сегодня трогать не буду. Оргазм без рук – это особый кайф. Если вы зайдете на гейский форум, то на любом из них среди десятков тем найдете обсуждения махровых пассивов с пассивами, где они пропагандируют то, что называется очень похабно – «кончить попкой». У меня от такой формулировки все падает, но несмотря на это я придерживаюсь той же религии: когда представляется случай – если не дергать себя за член, то весь акцент чувственности смещается ниже, как пишут на тех же форумах. Начинаешь ощущать, что в твоей заднице тоже полно нервных окончаний.

– Я не начну, пока ты не начнешь, – говорю, и Дима, приподняв бровь, на секунду отрывается от моего пальца, обводящего по кругу сосок со штангой:

– Мне тоже?..

– Расстегни ремень и покажи, что хочешь меня.

Определенно хочет – думаю, когда вижу его стояк. На фоне черноты брюк – ремень Дима так и не расстегнул, только ширинку, – он кажется еще вкуснее. Я цепляю ногтями шарик штанги, оттягивая ее, отчего в заднице все сладко сжимается и дилдо чувствуется больше, чем есть на самом деле.

– Оближи еще что-нибудь, – произносит Дима, натягивая презерватив – чтоб костюм не заляпать, видимо, ему еще работать. – С твоими губами только в порнухе и сниматься.

Я еще в обучающих роликах для младшего персонала фирмы снимался, но там, конечно, все не так было. Там я сидел в отцовском кабинете и распинался о прогнозах на будущее. Было скучно.