Дыши мной

Неожиданно. Две недели дочь разговаривала сквозь зубы и только, когда ей было нужно. Будто это Джемма виновата в том, что новый взрослый друг уехал. Конечно, ребенку же нужно кого-то обвинять, и мать — самый безопасный вариант. Джемма медленно повернулась на своём месте, подложила руку под голову и уставилась в затылок, запакованный в ярко-розовый капюшон с ватным рогом на макушке.

— Ты же вроде бы не хочешь со мной дружить.

— А дружить я и не буду, — Мия даже не попыталась обернуться. — Я просто хочу полежать.

Всё предельно логично, да.

— Ну ясно, — Джемма вяло хмыкнула и закрыла глаза.

Надо бы хоть немного поспать, иначе днём придется отвезти Мию к бабушке, а самой остаться в одиночестве и рухнуть в кровать еще на несколько часов. И записаться уже к какому-нибудь специалисту. Так продолжаться не должно. Еще немного, и можно будет попрощаться с адекватностью.

Сознание начало проваливаться в густой туман. Впервые за много-много часов. Наконец-то. Где-то на краю мелькнула мысль: «Только бы не спугнуть», Джемма уютнее завернулась в одеяло и…

— Мам, — тихий голос разогнал облака.

Дети — это счастье. Джемма поморщилась.

— М?

— Давай позвоним сегодня Иэну?

О боже. В солнечном сплетении шевельнулся сжатый ком нервов. Она ведь пришла полежать, а не дружить. Что случилось? Джемма промолчала, не открывая глаз. Прошло две недели, а Мия не перестает пытаться. Это одновременно и раздражает, и разрывает сердце. Она уже просила позвонить ему, или написать, или послать забавное селфи. Каждый раз смотрела огромными глазами, а, натыкаясь на отказ, потухала и уходила в себя.

И это выкручивало ручку боли на полную катушку.

— Мам?

Чёрт. Она всё-таки открыла глаза. Дочь зашевелилась под одеялом в громоздком комбинезоне, и вот уже оказалась лежащей лицом к лицу, сонливость исчезла из серых глаз. От ответа уйти не удастся. Джемма подавила вздох.

— Я тебе уже говорила, что мы не будем ему звонить без дела, — она вытянула руку и нашла под одеялом детскую ладонь. — Он уехал, у него своя жизнь.

— Давай придумаем дело, — заговорщически шепнула девчонка.

А сейчас захотелось горько рассмеяться. Не от того, что она так рассуждает в шесть, а оттого, что в свои двадцать шесть Джемма жалко и убого подумывала о том же самом. Пару раз. Но никому не призналась бы.

— Мия… — она серьёзно заглянула в детские глаза. — Я понимаю, что ты скучаешь. Правда. Но взрослые люди дружат не так, как дети. У них всегда есть дела, заботы, и они нечасто общаются с друзьями. Некоторые не видятся годами, и в этом нет ничего страшного.

— Но как можно дружить и не общаться? — воскликнула Мия.

Действительно, как? К горлу стала подкатывать противная горечь. Джемма тяжело сглотнула.

— Не знаю. Но у взрослых как-то так выходит, — горечь не исчезла. — Мы не можем приставать к Иэну, понимаешь?

Она снова попыталась сглотнуть. Но снова не вышло. И не метафорически. Вполне настоящий спазм скрутил живот. Мия открыла рот, чтобы снова возразить, но Джемма уже перестала на неё смотреть. На чистом инстинкте отбросила одеяло, сорвалась с кровати и помчалась к выходу.

— Эй, ты куда? — прилетело в спину.

Куда? Она зажала рот ладонью и, не оборачиваясь, вылетела вон. Спазм быстро докатился до горла, Джемма задержала дыхание, пронеслась по коридору, ворвалась в ванную и упала на колени перед унитазом. Секунда в секунду. Как раз в тот момент, когда содержимое желудка стало вырываться наружу. Голова закружилась, всё тело начало трясти. Джемма уперлась локтями в унитаз с повисла над ним.

Сюрприз.

Сюрприз-сюрприз-сюрприз.

Рвота закончилась быстро. Конечно, чему там выходить? Она не ела со вчерашнего вечера. Еще несколько спазмов скрутило желудок, и всё прекратилось, но усталость, бессилие и дрожь разбили тело так, что подняться на ноги сейчас казалось подвигом. Джемма медленно осела на пол, захлопнула крышку унитаза, сложила на ней руки и уперлась в них лбом.

Этого не может быть. Голова опустела, оставив место только одной неясной, мутной мысли. Этого не может быть.

— Вчера тебя тоже рвало, — вдруг тихо пронеслось по ванной. Джемма вздрогнула. — Ты снова доела старый йогурт из холодильника?

Она медленно, нехотя обернулась и посмотрела за спину. Мия стояла в дверном проёме, её бровки сошлись на переносице, и всё лицо выражало озадаченность. О да. Вчера же тоже тошнило, но хотя бы обоснованно. А сейчас? Джемма не стала отвечать. Проползла по полу, оперлась спиной о стену и вытянула ноги. Уставилась в потолок. В душу заползло чёрное пятно, мгновенно расплылось по всему организму и затопило всё внутри.

Тошнота два дня подряд. Слабость. Сбой режима сна, желание лечь и порыдать подольше. Всё это клинические симптомы депрессии, однако…

Этого. Не. Может. Быть.

Мысли на огромной скорости заметались в голове. К горлу подкатила истерика, из груди вырвался первый нездоровый смешок. И еще один. Джемма стукнулась затылком о стену, запрокинула голову и громко расхохоталась. Нездоровый смех эхом отбился от стен и зазвенел в оконном стекле.