Дыши мной

Собрать вещи и рвануть в никуда — отличный, конечно, план. Его никто не ждёт, он нужен только маленькой девочке, да и та уже, наверное, начала выбрасывать бывшего друга из головы. Только идиот мог решиться ехать в такую даль ради того, чтобы выставить себя еще большим идиотом. Легко представить, как Зайка его встретит. Каким взглядом, какими словами. Скажет что-то вроде: «Ну конечно, это ведь и твой дом тоже. Только камин я не разожгла». И лицо при этом будет такое, будто его высекли в мраморе. Иэн поморщился от этих мыслей.

На полпути к Кендалу гнев угас и пришел торг. Пожить в «Доме на холме» ведь никто не запретит. Просто пожить. Если всё пойдёт по худшему сценарию, можно сделать вид, что лондонский воздух стал душить и захотелось вернуться в глушь. Или наврать про то, что не хочет стеснять брата. Бред, конечно, но если сделать убедительное лицо, то может получиться. Иэн всё еще собственник дома. Он так и не нанял юриста, не занялся продажей. У него все права на спальню, кабинет, часть кухни и ванной. Так ведь? Так.

Но на съезде с трассы М6 пришла депрессия, а на въезде в Уайтхейвен — принятие.

Иэн воткнул палец в кнопку, и радио заглохло совсем. Сбавил скорость, медленно поехал по улицам, которые две недели назад покинул якобы навсегда. «Навсегда» оказалось слишком коротким. Но если и сегодня ничего не выйдет, то новое «навсегда» станет уже настоящим. Несмотря на всё бешеное упрямство, биться лбом именно в эту стену не имеет смысла. Любовь нельзя навязать. Если начать навязываться, это уже нездоровые отношения, где одна сторона страдает.

Город промелькнул за окном довольно быстро. Чтобы проехать его насквозь, много времени не нужно. Иэн нервно забарабанил пальцами по рулю. Дорога сделала виток, обогнула холм, и перед глазами предстал дом. К сознанию подобралось ощущение, будто две недели провалились в пропасть и исчезли на дне. Всё тот же кирпич, плющ на углу и пустая парковка с единственной маленькой машинкой. Всё так, как он оставил две недели назад. Даже погода не изменилась, хотя февраль подходит к концу.

Двух недель будто не было. И того решающего разговора тоже.

Иэн выкрутил руль, и джип медленно въехал во двор. Остановился у самого крыльца. Быстро заглушив двигатель, Иэн сильно зажмурился. Повернулся и посмотрел на кактус в кресле рядом. Забирать его прямо сейчас нет смысла, как и вещи с заднего сиденья. Неизвестно, что будет, когда он переступит порог дома — скорее всего, выйдет из этой двери намного быстрее, чем хочется.

Это не тот случай, когда нужно проявлять упрямство. Отпустить, дать жить спокойно — самое правильное решение. Просто перед тем, как отпустить, будет шанс поговорить без обвинений, выдуманных мотивов и всего того, чем закончился прошлый разговор. Если всё пойдет по худшему сценарию, он просто по-дружески обнимет Зайку, сядет в этот самый джип и уедет обратно. Долгие часы в дороге хорошо помогают нарастить выдержку и силу воли.

Грудь сдавило приступом паники. Заходить внутрь стало страшно. Иэн плотно сжал губы, выдернул ключ из замка зажигания и с силой толкнул дверцу джипа. Нельзя дать мерзкому чувству победить, иначе оно заставит сбежать, не дойдя до финиша всего несколько футов. Он вышел из машины, поднялся на крыльцо и без промедления надавил на дверную ручку. Дверь поддалась, легко открылась, впуская внутрь. Даже странно. Первым влетел ветер, поднял сквозняк, и тот привычно загудел в углах лестницы. Иэн вошел. Хотел тихо прикрыть дверь за собой, но та яростно хлопнула.

Добро пожаловать в Камбрию.

Звук удара разнесся по холлу, бару, взвился вверх по лестнице и наверняка отразился от стен на втором этаже. Хотел войти тихо? Ха. Теперь скрыться не получится. Сейчас раздастся топот двух пар ног: первой на лестнице наверняка появится девчонка, за ней — мать. Иэн остановился у двери. Рванул замок куртки вниз, нервно потёр шею и прислушался.

Тишина и пустота. Обычное дело для этого дома.

Топота не последовало. Вообще ничего не последовало. Паника вернулась, сковала тело, подобралась к горлу. Это еще хуже, чем если бы с пролета лестницы полетел рыжий снаряд. Иэн покрутился, глядя по сторонам. Ни из коридора, ни из распахнутой двери в бар никто не появился. Может, уйти, пока не поздно? Он всё равно не придумал, что скажет. Ему по-прежнему нечего предложить, кроме себя самого: обычного художника с больным желудком, проблемами со спиной и полным неумением выражать мысли без сарказма и издёвки.

Всё-таки надо валить.

Но тут где-то рядом раздался совсем тихий шорох.

— Иэн?

Надломленный голос прошелестел по холлу и потух. Иэн круто развернулся к лестнице, пульс гулко забился в висках и запястьях, во рту пересохло.