Дыши, мой друг, дыши (СИ)

Он не знал, сколько времени неподвижно просидел на одном месте, поедая глазами одну и ту же точку в стене, не знал, что происходило вокруг него, пока он думал о том, что будет делать на воле, не помнил, когда клуб успел ожить, но в тот момент, когда за стенкой протопал один из охранников, Том словно проснулся от долгого сна.

Кровь ускорилась в его венах, даря незаметное тепло, сердце зашкалило, пытаясь вырваться наружу, пульс достиг предела.

Каулитц прислушался, пытаясь уловить несуществующие шаги за дверью, сильнее сжал кулак и решительно пополз к двери клетки. Облизав засохшие губы, он немного помедлил – ему всё время казалось, что дверь в любую секунду распахнётся – просунул между решётками свою руку и онемевшими и слегка дрожавшими пальцами вставил небольшой ключ в замочную скважину, мысленно умоляя, чтобы Джаспер не соврал.

Ключ с лёгкостью повернулся, щёлкнул глухим звуком замок, оставляя в сознании парня осадок страха, а Том нерешительно открыл дверь – та слегка скрипнула из-за ржавчины – и с трудом вылез наружу, понимая, что тело его почти не слушается из-за того, что он пробыл в неподвижном состоянии несколько часов.

Осторожно закрыв дверь клетки обратно, Каулитц шагнул в сторону двери, в которую ещё днём вышел его спаситель, - коленки слегка подкосились, заставив парня остановиться. Том убрал ключ в карман джинс, сжал кулаки и через «не могу» направился к выходу, с каждым шагом ускоряя своё движение.

Он оказался в узком коридоре, замечая одну единственную дверь. Том подскочил к ней и резко распахнул – его лица коснулся прохладный ветер летней ночи, от которого парень с наслаждением прикрыл глаза.

Резко распахнув ресницы, Том выскочил на улицу и помчался прочь от ненавистного ему клуба, в котором он провёл всё своё детство, из-за которого он потерял всё, что было ему дорого.

***

Билл пробыл дома несколько часов, зеркальными глазами всматриваясь в одну и ту же точку в гостиной – яркая и, казалось, теперь единственная не мрачная поверхность стены во всём особняке, которую маленький Билли когда-то изрисовал режущей глаза огненной краской, постепенно начинала потухать от усталых и печальных взглядов парня. Он дышал медленно и ровно, очень редко делая вдохи кислорода, словно пытался на несколько мгновений умереть, забыться, выбросить из головы все картинки сегодняшних похорон.

Трюмпер ещё днём отпустил Кристиану домой пораньше – не хотел чувствовать в этом доме чьё-либо присутствие, чью-либо жизнь. Стены поглощали его энергию, запоминая надолго, на всю свою жизнь, пока их не снесут, или пока они сами не разрушатся под давлением времени, клянясь хранить память о его жильцах и передавать это всё каким-нибудь новым владельцам. Наверное, этот особняк будет предан только одной единственной семье – Трюмперам – которые его построили несколько десятков лет назад и которые до сих пор охраняют каждый камень, в который вложили всю свою душу.

Комната была погружена в тишину, все зеркала спрятались под белоснежными тканями, тусклый свет единственного включённого ночника освещал только половину пространства, а всё это разбавлялось мерным тиканьем часов, что так настойчиво пытались достучаться до разума Билла Трюмпера.

Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так.

И так каждую секунду, исчезая в вечности, в прошлом, которое уже невозможно будет исправить никогда.

Парень невероятно медленно отвёл взгляд от яркого куска стены, с болью в сердце и с обреченными пустыми глазами, борясь с жутким желанием застонать в голос. Было невозможно сидеть на любимом диване его отца, зная, что его труп уже совсем скоро превратится в разложившийся кусок мяса.

Билл втянул в себя воздух, загоняя слёзы обратно в душу, и резко встал, быстрыми шагами направляясь к выходу из этого дома. Парень попутно схватил курку, пачку сигарет и зажигалку, вылетая на свежий воздух и направляясь подальше от этого ужасного теперь места.

Его душу, казалось, уже ничего не сможет спасти – пустота, боль, одиночество. И всё.

Он остался совершенно один в этом мире, оставленный своим ангелом хранителем, забытый в бесконечности жизней, обречённый на глобальное поражение, приближение которого он чувствовал всем своим почти потухшим сердцем.

(Саундтрек: китай - давай выключим свет)

***

Билл медленным усталым шагом плёлся по ночной улице, засунув свои руки в карманы куртки и пристально изучая асфальт под собой, словно надеясь, что его тихие шаги смогут заглушить звуки его мыслей. Улицы были пусты и одиноки – прохлада летней ночи вонзалась в его кожу, оставляя там неприятное ощущение какой-то шершавой боли.

Несколько часов, проведённые на улицах Берлина, заставляли парня слегка ёжиться от холода, только глубже засовывать руки в карманы, сильно сжимая в них свои кулаки. Ему хотелось кружку горячего шоколада и ещё одну толстую сигарету, чтобы почувствовать себя в том времени, когда ещё пару месяцев назад он сидел на кухне глубокой ночью и лечился от бессонницы, чтобы забросать себя иллюзиями, что его отец жив.