Дыши (СИ)

Стоя у палаты я никак не могла решиться зайти. Боюсь и жажду его увидеть. Соскучилась. Перед приездом основательно подготовилась. Привезла узбекские закуски и сладости для мужчины. Не думаю, что больничная еда ему нравиться, она никому не нравиться. Я до сих пор с ужасом вспоминаю перловую кашу и перетертую свеклу, и рыбную котлету на обед.

Тихонько открыла дверь, мало ли он отдыхает, но растерялась услышав женский мелодичный смех. Девушка сидела рядом с Павлом на больничной кровати перевязывала его спину и грудь медицинскими бинтами. Он не видит меня, отвернут спиной, а вот медсестра даже очень. Слишком вызывающий и собственнический у неё взгляд заявляющий о себе, мол, «Смотри, он - мой!»

Ни слова не проронив, тихо наблюдаю и сама не понимаю, почему не ухожу. Блондинка с оленьими глазами так невинно выглядит, а вот пуговицы её халата, расстегнуты совсем до не невинной глубины декольте.

Ревность противно скребет под ложечкой и молча смотреть я больше не в силах.

- Добрый вечер, - с рабочей улыбкой прохожу в палату. - не помешаю?

Мужчина, заглядывая себе через плечо ещё с улыбкой наблюдает за моим приближением меняясь в лице.

- Давайте я вам помогу одеться. - сладенько заговорила она и потянулась своими ручонками к ночной рубашке начальника.

- Не стоит утруждать себя. Вас, уверена, ожидают в клизменной. - наслаждаюсь перекосившимся выражением лица медсестры. - Так и быть, помогу пациенту одеться вместо вас.

Павел молча наблюдает с серьезным лицом, а в глазах прыгают любопытные бесята. Девушка многозначительно зыркнула на меня, но удалилась громко стуча каблуками.

Ставлю пакет на пол и не торопясь достаю из него контейнеры перемотанные фольгой. Затылком чувствую ехидный взгляд Павла на себе. Что-то подсказывает, что он именно ехидно смотрит.

- Что это?

- Я решила привезти узбекский плов и еще несколько закусок, названия которых не могу выговорить, а, и сладости, и упаковку китайского чай. Из личных запасов. - выделяю интонацией и оборачиваюсь. - Он очень действенный, помогает со сном и общим восстановлением организма.

Все так же сидя на месте, без рубашки с перевязанным торсом, он слушает меня без тени на улыбку.

- Спасибо, но я не об этом.

- Давайте-ка прикроем окно и… Вас.

Помогла мужчине продеть руку в рукав и закрыв окно, непонимающе уставилась на него.

- Вам пуговицы застегнуть? Или позвать ту медсестру?

- Зачем ты приехала?

Он начал самостоятельно застегивать рубашку одной рукой, а я приземлилась на стул и стала изучать мужское, рельефное тело. Синяки потихоньку сходят, оставляя после себя желтоватые пятна, а ссадины уменьшились, но даже так, я всё-равно не могу смотреть на Исаева спокойно.

- Приехала потому что так решила.

Мужчина безразлично дернул бровями, отвернулся. Левой рукой он все никак не мог справиться с маленькими пуговицами одежды, а я не знала как предложить ему свою помощь. Ибо наблюдать за ним становиться невыносимо!

Спустя несколько минут его старательных попыток, он умудрился застегнуть лишь одну, я больше не могла сидеть спокойно. Пересела ближе к Павлу и без разговоров принялась просовывать пуговки в отверстия.

Исаев пахнет так же, разве что запах его кожи разбавляет запах медикаментов заменив парфюм. Хочу обнять его, почувствовать тепло его тела и звук бьющегося сердца, но, страшно, что меня оттолкнут. Да и нельзя так. Я постаралась все испортить, так что неудивительно, что он отталкивает меня.

Какое-то время, я молча сидела рядом опустив глаза к его руке. Видимо ему недавно ставили капельницу, после которой на руке остался маленький синяк и всё-равно, он великолепен. Наслаждаюсь и мучаюсь просто сидя рядом, без слов и движений. Начальник тоже молчит, возможно смотрит, а возможно ждет моего ухода. И я уйду, но не сейчас. Ещё несколько секунд будет достаточно, лишь бы рядом, лишь бы с ним.

- Чтож, - поднимаюсь с места. - оставлю вас в надежных и нежных руках медсест…

Не успеваю договорить, рывком мужчина усаживает меня к себе на колени и впивается губами в мои губы. Поцелуй внезапный, грубоватый, ошеломляющий но оборвался он так же внезапно в сопровождении болезненных стонов.

- О, боже! Что? Где болит?

Вскакиваю с Исаевских колен, осматриваю скрутившегося мужчину ухватившегося свободной рукой за ребра.

- Паша, зачем!? - мечусь. - Сейчас позову кого-нибудь.

- Нет… - останавливает ухватив за край белого халата.

- Но, тебе же больно, а если что не так?

- Неужели я так тебе противен?

А смотрит-то как опасно!

- Почему ты так решил? - растерялась я. При чем тут это вообще не понимаю.

- Ты, то отталкиваешь меня, то приходишь. Я не мальчишка с которым можно поиграть.

- Я не играла с тобой. Разве, не ты ли задался целью, любым способом меня задержать рядом с собой?

Мы словно бросаем друг в друга ножи.

- Не буду отрицать, но и за тобой имеется грешок. Что? Уже не помнишь? Или не хочешь вспоминать.

Неужели он сейчас меня виноватой делает? Вот напыщенный индюк!

Потеряла дар речи после такого поворота событий.