Дышу тобой

– Совсем мозгов нет, Ковалева? – прохрипел Блэк, отведя взгляд. – Или совсем их растеряла, когда бежала дружка своего спасать?

Язык словно прилип к небу. Ковалева не смогла и слова вразумительно произнести, а хотя надо было. Надо было накричать, пригрозить тем, что она расскажет все директору, однако, из ее рта не вылетело ни слова. Ни единого звука. Она лишь распахнула рот, чтобы сказать что-то, но все мысли спутались, перемешались, заставляя обратно плотно сомкнуть губы.

Взгляд резко переместился на скрючившегося на полу Олега Туманова. На него было больно смотреть. Он прижимал к себе ноги, прикрывал лицо руками, едва ли не дрожал. Из носа струилась кровь, а белая рубашка была вся в пятнах грязи, оставшихся от фирменных ботинок Блэка.

Ублюдок.

Как можно так поступить с живым человеком? Он ведь не вещь! Это ненормально, нельзя причинять человеку такую боль. Это жестоко, слишком жестоко. Ну, а чего ты ждала, Ковалева? Это Блэк. Он всегда таким был, таким и останется.

Она подлетела к Туманову, опустившись на колени. Он кашлял, глаза были мутными, заплывшими. Казалось, что он совершенно не понимал, что происходит. Блэк стоял над ними, глядя с презрением и отвращением на то, что делала девушка. А ей было плевать. Она просто хотела помочь человеку, который нуждался в этой помощи.

– Можешь забирать, – холодно ответил Блэк, – он получил свое. Пойдем, Ник.

Думать обо всем этом совершенно не было времени. Пока шаги удалялись, Кларисса отчаянно соображала, как бы отнести Туманова в медпункт, только вот она не сможет не то, что поднять его на ноги, она не в состоянии даже сдвинуть его с места со своим-то телосложением. Как назло по коридору не проходило ни одного ученика. Словно все вмиг исчезли, хотя этот коридор никогда не бывал пустым.

– Клэ-ри, – по слогам произнес Туманов, хрипя, пытаясь самостоятельно подняться на ноги, но не смог.

Его взгляд стал более осознанным. Словно он, наконец, понял, кто перед ним. Что никто больше не причинит боли. Что он в безопасности. И она могла бы ему ее обеспечить, если бы он хоть чуть-чуть помог ей. Просто встать и попытаться пойти. Такой Туманов разительно отличался от улыбчивого парня, которые помог поднять ее чемодан. У которого была идеальная рубашка, прическа и уверенный взгляд теплых карих глаз.

– Это я, – тихо произнесла Ковалева. – Олег, я не смогу тебя поднять. Ты сможешь встать, оперевшись на мое плечо?

Его хватило лишь на то, чтобы слабо кивнуть. Он не без помощи Ковалевой приподнялся на локтях, а свет упал на его лицо. Клэри едва ли не вскрикнула от ужаса, потому что все его лицо было в крови, хлещущей из носа. Светлые волосы были растрепанными и залипшими в крови. Встав на ноги, он крепко обхватил Клэри рукой, буквально державшись за нее, пачкая школьную рубашку кровью. Было тяжело, но она пошла в направлении медицинского пункта, еле волоча за собой ноги.

Олег шел тоже с трудом, постоянно спотыкаясь, заваливаясь на бок и хрипло извиняясь, но он не мог по-другому. Боже, Блэк вообще человек? Как можно быть таким жестоким и кровожадным? Олег же практически ничего ему не сделал. Но она увидела его истинное лицо. То, что он прячет за самоуверенной маской.

То, от которого подкашиваются ноги от страха и дрожит все тело.

Оказывается, с ней он был еще не так уж и жесток. А ведь и жаловаться нет смысла, потому что ему все равно ничего не сделают. Потому что его семья спонсирует данное учебное заведение даже после смерти отца. Максимум, расскажут матери, которая ничего ему не сможет сделать.

Несправедливо.

Чертовски несправедливо, но она ничего не могла с этим поделать, потому что Блэку в этой жизни можно все. Оставалось просто смириться с этим.

***

Поймать Алису удалось только после ужина, на котором она была подозрительно тиха и задумчива, словно не от мира сего. Она сидела в одиночестве, практически не притрагиваясь к еде, лишь ковыряясь в ней вилкой. Ни с кем не разговаривала, только изредка отвечала на реплики своей одноклассницы, которая пыталась хоть как-то ее разговорить.

А чего ты хотел, идиот? Ее едва ли не изнасиловал собственный парень!

Ему не хотелось заходить в столовую, потому что показывать свое разукрашенное учениками лицо не было совершенно никакого желания. Тем более что его не было сегодня на всех уроках, а оправдываться перед преподавателями ему не хотелось. Должно быть, они удивились, когда на уроках не появилось сразу три ученика.

Хотелось оправдываться только перед одним человеком. Сколько угодно он мог молить о прощении. Лишь бы простила, лишь бы снова доверилась. Часами. Днями. Неделями. Месяцами. Плевать сколько на это уйдет времени и сил. Он добьётся ее прощения.

Воспоминания о вчерашней ночи буквально захлестнули с головой. То, как он грубо целовал ее, как трогал. Черт, это словно был совсем не он. Он не хотел этого. Точнее он, конечно, хотел ее. Давно и безумно сильно, но не так. Он хотел, чтобы Лиса сама ему доверилась. Он не знал, что делал бы, если бы Фролов не появился бы так чертовски вовремя.

Он впервые был благодарен ублюдку за то, что он ударил его.