Дзэн и искусство ухода за мотоциклом

Книжка теперь не поможет. Научный разум – тоже. Чтобы узнать, что не так, не нужны никакие научные эксперименты. Очевидно же. Нужна лишь гипотеза, как вытащить этот винт со срезанным шлицем, а научный метод не предоставляет ни одной. Он применим, когда гипотезы уже есть.

Вот нулевая отметка сознания. Застрял. Нет ответа. Кирдык. Капут. Тебе жалко себя до слез. Теряешь время. Руки не оттуда растут. Не соображаешь, что делаешь. Постыдился бы себя. Отвез бы машину к настоящему механику, который такое умеет.

Тут обычно верх берет синдром страха-злости и тебя подмывает сбить эту крышку зубилом, молотком, если нужно. Чем дольше об этом думаешь, тем больше хочется затащить машину на высоченный мост и скинуть вниз. Подумать только, такая крохотная щелочка в головке винта – и начисто тебя раскатала.

Ты приперт к великому неизвестному, к пустоте всей западной мысли. Нужны идеи, гипотезы. Традиционный научный метод, к сожалению, так и не дошел до того, чтобы подсказывать, где именно брать эти гипотезы – и побольше. Традиционный научный метод всегда в лучшем случае идеально предсказывал то, что все и так увидели. С ним хорошо смотреть, где уже побывал. Им хорошо поверять истинность того, что, как тебе кажется, знаешь, но он не может сказать, куда надо идти, – если только то, куда тебе надо, не лежит там, где ты уже шел. Творчество, оригинальность, изобретательность, интуиция, воображение – иным словом, «незаедаемость» – полностью вне его сферы.

Спускаемся дальше по ущелью, мимо складок крутых склонов, откуда стекают широкие потоки. Замечаем, что с каждым новым ручьем река быстро набухает. Повороты здесь мягче, а прямые отрезки – длиннее. Я переключаюсь на высшую передачу.

Потом деревья редеют и мельчают, между ними – большие проплешины травы и кустарника. В куртке и свитере жарко, я останавливаюсь на обочине снять их.

Крису охота сходить по тропе наверх, и я его отпускаю, а сам отыскиваю тенек посидеть и отдохнуть. Мне сейчас спокойно и задумчиво.

На дорожном щите – извещение о пожаре, что был здесь много лет назад. Написано, что лес восстанавливается, но своего первоначального состояния достигнет лишь через много лет.

Хрустит гравий – Крис спускается. Ходил недалеко. Вернувшись, говорит:

– Поехали.

Мы перевязываем кладь – она немного скособочилась – и выезжаем на шоссе. После сидения на жаре пот быстро просыхает от ветра.

Нас по-прежнему заело на заевшем винте, и единственный способ его «разъесть» – бросить дальнейшее изучение винта по традиционному научному методу. Он не сработает. Нужно присмотреться к традиционному научному методу с точки зрения заевшего винта.

Мы смотрели на винт «объективно». Согласно доктрине «объективности», неотделимой от традиционного научного метода, то, что нам нравится или не нравится в этом винте, не имеет отношения к правильному мышлению. Не следует оценивать то, что мы видим. Ум наш должен быть чистой дощечкой, на которой нам пишет природа, а потом уже разум незаинтересованно выбирает что-то из наблюдаемых фактов.

Но когда мы притормаживаем и незаинтересованно думаем – через заевший винт, – становится видно, насколько глупо вообще наблюдать незаинтересованно. Ну и где эти факты? Чего нам незаинтересованно наблюдать? Сорванный шлиц? Не поддающуюся боковую крышку? Цвет краскопокрытия? Спидометр? Ручку для заднего седока? Как сказал бы Пуанкаре, у мотоцикла бесконечное множество фактов, и нужные отнюдь не расшаркиваются и не представляются сами. По-настоящему нужные факты не только пассивны – они дьявольски неуловимы, так что ж нам, просто сидеть и их «наблюдать»? Нет, придется лезть внутрь искать их, а то мы так долго просидим. Вечно. Как указывал Пуанкаре, у нас должен быть подсознательный отбор фактов для наблюдения.

Разница между хорошим механиком и плохим – как разница между хорошим и плохим математиками: все дело в способности отбирать хорошие факты из плохих на основе качества. Хороший механик обязан быть неравнодушным! Об этой способности формальному традиционному научному методу сказать нечего. Давно уже пора присмотреться к этому качественному предварительному отбору фактов, который вроде бы так тщательно игнорировали те, кто делал из этих фактов слонов, сперва их «пронаблюдав». Сдается мне, еще поймут, что формальное признание роли Качества в научном процессе вовсе не уничтожает эмпирического видения. Оно его расширяет, укрепляет и подводит гораздо ближе к действительной научной практике.

Наверное, главный недостаток, лежащий в основе проблемы заедания, – то, что традиционная рациональность так упирает на «объективность», доктрину, утверждающую разделенную реальность субъекта и объекта. Истинная наука, дескать, начнется, лишь когда их строго разделят. «Ты механик. Вот мотоцикл. Вы навечно разделены. Ты с ним делаешь это. Ты с ним делаешь то. Будут такие-то результаты».