Дзэн в японской культуре

Что касается Дзэн, то сведения об этом учении, как и о многих других буддийских школах, доходили в Японию уже с VII в., но триумфальное шествие Дзэн по японской земле началось лишь в конце XII – первой половине XIII вв. Пионером внедрения Дзэн был Эйсай (1141–1215). Начав религиозную деятельность в секте эзотерического буддизма Тэндай на горе Хиэй, он дважды побывал на обучении в Китае, откуда и вывез учение Линьцзи (яп. Риндзай). После неудачной попытки утвердиться в императорской столице Киото, Эйсай перенес свои усилия в Камакуру, где нашел полное понимание и поддержку военных правителей из рода Ходзё. Созданная им школа Риндзай утверждала необходимость коанов и признавала полезность динамической практики Дзэн – будь то в сфере воинских искусств, живописи или икэбаны.

Догэн (1200–1253), основатель другой крупнейшей дзэнской школы Сото, напротив, подчеркивал ценность сидячей медитации (дза-дзэн) и пассивной рефлексии. Однако сам процесс медитации он рассматривал как творческое действо, направленное на усовершенствование человеческой личности и осознание «сущности Будды». Впрочем, сам Догэн, натура темпераментная, независимая и обуреваемая земными страстями, был далек от идеала «недеяния». Влияние его незаурядной личности сказалось на всем дальнейшем развитии Дзэн в Японии.

Все зрелое и позднее японское средневековье отмечено неуклонным возрастанием роли Дзэн-буддизма сначала в жизни самурайства, а затем и других городских сословий – прежде всего купцов и ремесленников. Сохраняя сугубо религиозный характер в стенах многочисленных монастырей и храмов, Дзэн, в отличие от всех остальных буддийских сект, подвергся тотальному освобождению от церковных влияний и уже в XV–XVI вв. превратился для широких народных масс во всеобъемлющую жизненную философию (ars vitae). Признание незаменимости личного опыта и собственных усилий на пути самосовершенствования, примата интуиции и спонтанности прозрения, пусть в упрощенном виде, вполне устраивало приверженцев самых различных учений, а дзэнская методика психической саморегуляции верой и правдой служила всем профессиям – от монахов и воинов до поэтов и мастеров чайной церемонии. Не случайно владетельные феодалы-даймё и сами могущественные сёгуны, полновластные правители Японии, обращались за наставлениями к дзэнским мастерам.

Декларируемое дзэнской доктриной единство мироздания, органическая связь человека с природой, его включенность в круговорот вселенских метаморфоз – все это апеллировало к сознанию любого японца, не мыслящего себя в отрыве от сезонной игры стихий. Может быть, поэтому общие для всех направлений буддизма идеи бренности мира, всеобщей сопричастности и сострадания всему живому с необычайной яркостью проявились именно в дзэнской литературе, дзэнском садово-парковом искусстве и искусстве аранжировки цветов, в дзэнской чайной церемонии. Конечно, в других буддийских сектах и в светских школах были свои монохромные рисунки тушью суми-э, свои направления икэбаны, свои принципы устройства «сухих» садов из камней и песка, но все они в большей или меньшей степени были проникнуты духом Дзэн. Вершинами дзэнской эстетики стали сложенные на китайском языке стихи монахов Пяти гор (ХIV – ХVI вв., см. Комментарий), пьесы театра Но ёкёку и трактаты по театральному искусству Дзэами (1363–1445), пейзажная живопись Сэссю (1420–1506) и Кано Танъю (1602–1674), культ чая и искусство аранжировки цветов, созданные Сэн Рикю (1520–1591), хайку Басё (1644–1694), Бусона (1716–1783) и Исса (1763–1827), вака Рёкана (1758–1831). Однако не случайно Д. Т. Судзуки ставит в тот же ряд и пятистишия Сайгё, сложенные в XII в., еще до воцарения Дзэн на Японских островах, – ведь для того чтобы творить в духе Дзэн, не обязательно знать доктрину Дзэн. Вот почему современные исследователи нередко причисляют к дзэнской традиции произведения, созданные совершенно в ином религиозно-культурном ареале людьми, никогда не знавшими о существовании Дзэн, – Шелли, Китсом, Вордсвортом, Рембрандтом, Пьеро Делла Франческа и многими другими. Дзэн универсален, он заключает в себе космическую реальность бытия и вечное одиночество человека во Вселенной. Вопрос лишь в степени типологического сходства того или иного произведения с базовыми принципами дзэнской «теории отражения».

XX в. стал веком Дзэн. Удивительная способность этой философской системы адаптироваться к социально-политическим условиям и этнографическим особенностям разных стран привела к широчайшему распространению дзэнских идей в западном мире на различных уровнях – от коммун хиппи до психоаналитических трудов Эриха Фромма и романов Германа Гессе, от создания дзэнского монастыря в Калифорнии до открытия сотен кружков икэбаны, дзэнской кулинарии, клубов и секций фехтования кэн-до, каратэ, дзю-до, айки-до. Дзэн давно стал неотъемлемой частью западной культуры. Его триумфальное шествие было в основном подготовлено усилиями выдающегося философа и неутомимого пропагандиста Дайсэцу Тэйтаро Судзуки (1870–1966).