Дзержинский на фронтах Гражданской

«Положение об организации секретно-осведомительной сети частей особого назначения» выработано начальником КРО ГПУ А.Х. Артузовым. В нем указывалось, что секретно-осведомительная сеть ЧОН работает на основе параллелизма с осведомительной сетью ГПУ под руководством органов ГПУ. Личный состав осведомителей назначается из числа коммунистов ЧОН в порядке воинской и партийной дисциплины соответствующими командирами ЧОН»[803].

Информация от агентурно-осведомительной сети ЧОН в ГПУ стала поступать с конца 1922 г. о «всякого рода контрреволюционной деятельности на фабриках, заводах, в учреждениях, селах и деревнях». В приказе № 264 от 20 октября 1922 г. отмечалось, что такая осведомительная работа, «дающая в каждом случае несистематизированный и отрывочный материал при умелом руководстве и направлении его, а также и тщательном изучении результатов данных, представляет значительную ценность».

В контрразведывательном обеспечении армии и флота важнейшее значение имел оперативный учет (регистрация), прежде всего военных специалистов. Он был необходим и ввиду начавшихся после Гражданской войны преобразований и реформ середины 1920-х гг. Не надеясь на их поддержку, чекисты стремились установить за ними всесторонний контроль и при малейшем сомнении в лояльности к власти шли на принятие крайних мер.

В апреле 1921 г. Оргбюро ЦК РКП(б) одобрило предложение ВЧК о регистрации всех ответственных советских служащих, «дабы бороться с проникающим жульем». 6 апреля 1921 г. Дзержинский сообщил С.Г. Уралову о том, что Оргбюро приняло предложение ВЧК о создании регистрационной службы, и просил его в трехдневный срок разработать проект декрета для внесения в СНК от имени ВЧК. «Полагаю, – отмечал он, – что мы должны вести личные дела всех служащих, начиная от завед(ующих) отделами, всяких уполномоченных и т.д. Необходимо также обязать все судебные органы присылать нам копии своих постановлений и приказов по делам о советских служащих».

Через два дня председатель ВЧК получил от Уралова докладную записку об организации учета и регистрации ответственных служащих советских, кооперативных и общественных учреждений, организации и предприятий в органах ВЧК. Тот писал: «Армия ответственных сотрудников РСФСР насчитывает, вероятно, не одну сотню тысяч человек. Вопрос о действенных мерах борьбы с теми преступными ее элементами, которые занимаются хищениями, взяточничеством, спекуляцией и т.д., в силу, с одной стороны, подчиненности этих элементов, с другой – огромности территории, на которой они действуют, также слабости нашей связи между отдельными пунктами и целый ряд других условий создают в разрешении этого вопроса огромные трудности»[804].

Негласному учету подлежали десятки тысяч граждан, совершивших уголовные, в том числе хозяйственные преступления, а также потенциальные противники советской власти, прежде всего офицеры, казаки, участники белого движения. На учете губЧК, а затем губотделов ГПУ находились не только конкретные лица, но и предприятия и хозяйственные учреждения. Об объеме их работы можно судить по данным Курской губЧК, в которой в 1921 г. на учете состояло 606 человек.

После Гражданской войны продолжало совершенствоваться наблюдение за бывшими офицерами и генералами.

20 сентября 1921 г. приняты «Временные правила по вопросам бывших офицеров (белых) и военных чиновников». Учет должен был осуществляться персонально на всех офицеров, где бы они ни находились, и даже «за снятыми с учета бывшими белыми должен быть установлен тайный надзор, т.е. официально считая их полноправными гражданами, негласно следить за их деятельностью»[805]. Каждый бывший офицер был обязан заполнить специальную анкету, в которой было 38 пунктов, среди них такой: «Укажите ваше политическое настроение в данный момент». И, несмотря на примечание, обязательное в таких случаях: «Давшие неверные сведения в анкете или уклонившиеся от прямых ответов будут подвергнуты строжайшей ответственности», было мало желающих дать иной ответ, чем тот, которого ждали чекисты[806].

Офицеры и военные чиновники, в отношении которых следствие установило их незначительную роль в белых армиях, как не принимавшие активного участия в борьбе с советской властью, и насильно мобилизованные, не занимавшие ответственных должностей, не являвшиеся руководителями отдельных частей и отрядов, «пребывание коих на свободе не может принести вреда и ущерба Рабоче-крестьянскому правительству, подлежат освобождению, но не снимаются с оперативного учета, а явно себя скомпрометированные перед советской властью, подлежат заключению сроком не свыше двух лет»[807].