Дзержинский. От «Астронома» до «Железного Феликса»

В целом итоги обучения Феликса в пятом классе в 1892/93 учебном году были неплохие. Результаты обучения в гимназии преподаватели отмечали по трем показателям: успехи, внимание и прилежание. Наибольших успехов Феликс Дзержинский достиг в изучении Закона Божьего — 5, за «внимание» получив 4. Устное испытание по Закону Божьему он выдержал на «отлично»[185]. Данные успехи были неслучайны, так как Дзержинский был крайне религиозен в детстве и даже готовился стать ксендзом. «Будучи в гимназии до 6 класса, я был очень религиозен, даже собирался поступить в римско-католическую духовную семинарию. Мать и один ксендз[186] отговорили меня от этого. Из-за религиозной практики у меня были даже ссоры со старшим братом. Будучи в 4-м классе, я заставлял их Богу молиться. Когда, уже будучи студентом, приехал на каникулы старший брат и спросил меня, как же я представляю себе своего Бога? Я ответил ему: «Бог — в сердце». И сказал: «Если я когда-нибудь приду к выводу, что Бога нет, пущу себе пулю в лоб»[187]. Именно религиозность Дзержинского и обеспечивала ему успехи в изучении Закона Божьего. В частности, он принимал активное участие, и очень этим гордился, в самообразовательном и патриотическом кружке «Сердце Иисуса». Его старшая сестра Ядвига свидетельствовала: «Он очень любил Христа… Заветы Христа глубоко были вкоренены в его сердце… В 1893 г. Феликс хотел из гимназии перейти в Духовную Семинарию, чтобы в будущем остаться ксендзом, но преподаватель Закона Божьего в гимназии, ксендз Ясинский, отговорил его от этой мысли, так как Феликс был слишком весел и кокетлив, ухаживал за гимназистками, а те влюблялись в него по уши…»[188].

Оценки по остальным предметам были также вполне приемлемыми: 4 за успехи Дзержинский получил по латинскому, древнегреческому, немецкому и французскому языкам, гимнастике и истории. Такие же показания были по этим предметам и по критерию «Внимательность». Лишь преподаватель гимнастики Сацукевич оценивал успехи Феликса как хорошие и удовлетворительные[189]. Подтверждением хороших знаний Дзержинского в этот период становится и его занятие репетиторством. Он не только знал предметы, но и мог обучить им других.

Однако учеба не являлась единственным предметом его времяпровождения. Постепенно у Дзержинского увеличивается критичное восприятие действительности. Характерный случай вспоминал соученик Феликса Сперанский. «В 1893 году виленское общественное мнение было очень взволновано таким событием: несколько учеников второй гимназии были пойманы с поличным сторожами в популярной часовне Остробрамской Богоматери в то время, как они совершали уже привычную для себя экономическую операцию: опустили в отверстие церковной кружки пластинку, смазанную клеем, чтобы к ней приставали монеты. Гимназисты были арестованы и на предварительном следствии в один голос показали, что на этот поступок их толкнуло постоянное мучительное недоедание в «конвикте» (так называлась казенная ученическая квартира для детей таможенных чиновников). На другой же день в шинельной младших классов во время большой перемены Феликс Дзержинский ораторствовал с пламенным воодушевлением.

«Вот увидите, что этим простофилям — неудачникам из второй гимназии ничего не будет. Выкрутятся превосходно и выйдут сухими из воды. Да еще старой обезьяне в очках здорово влетит из Петербурга за то, что из своего имения Молодечно гнилой картофель в «конвикт»[190] поставлял и тем морил их голодом». (Попечитель учебного округа Сергиевский действительно оказывал подведомственному учреждению такую хозяйственную услугу.)

Феликс оказался хорошим пророком: через полгода дело о грешных школярах рассматривалось в Виленском окружном суде. Защита отвела из состава присяжных всех педагогов, произнесла прочувствованные речи и добилась для своих юных клиентов полного оправдания.

На другой день Феликс Дзержинский с номером «Виленского вестника» в руках прочел громогласно этот приговор и выкрикнул торжествующим тоном:

«А что, ведь вышло аккурат все так, как я предсказывал. Теперь эти парнишки станут поумнее и такими пустяками, как таскание монет из церковной кружки для личных надобностей, перестанут заниматься — найдется дельце посерьезнее. На этот раз уже не для личных нужд. В предприятиях молодецких не стоит размениваться на мелкую монету. Надо быть соколом, а не жалким вороненком. Надо бить сверху без промаха по самой лакомой дичине, а не пробавляться нищенскими крохами случайной поживы. Смелыми если не Бог, так черт владеет! Нечего с трусишками мещанами церемониться. Бей без колебаний по ним, как по пушечному мясу, — больше все равно они никуда не годятся. Ничего вы, господа, еще не понимаете в таковских делах, не на шутку героических. Рутинеры и мямли вы робкие. Материнское молоко у вас на губах не обсохло!»[191].