Дж. Р. Р. Толкин: автор века. Филологическое путешествие в Средиземье

Комментаторы должны были бы задуматься еще об одном. Как сказано выше, отделить данные массовых продаж от претензий на долговечность или художественную ценность вполне возможно. Сейчас есть несколько писателей, которые опережают Толкина по объемам продаж (ежегодно или в последнее время): Ли Чайлд, Джон Гришэм, Стивен Кинг, Джордж Р. Р. Мартин, Терри Пратчетт, Дж. К. Роулинг и многие другие. Все они добились такой популярности не просто так, а в силу определенных достоинств, и, как говорится между строк в приведенной цитате из работы Сувина, тот факт, что критики не готовы даже попытаться найти эти достоинства, — это, скорее, камень в огород самих критиков, нежели популярных авторов. Но все равно произведения перечисленных писателей не очень похожи на произведения Толкина. На самом деле, трудно найти хоть одну книгу (за исключением разве что «Сильмариллиона» и «Поминок по Финнегану»), которая создавалась бы с меньшим вниманием к коммерческой составляющей, чем «Властелин колец». Ни один маркетолог в 1950-е годы не мог бы предсказать успех этой трилогии. Длинный сложный текст с приложениями, напичканный фразами на незнакомых языках, которые автор не всегда трудился переводить, и очень странный. По сути, «Властелину колец» пришлось создавать для себя отдельный рынок. Удивительно то, что, во-первых, ему это удалось, а во-вторых, в отличие от большинства произведений вышеупомянутых авторов (не в обиду им будь сказано), книги Толкина оказались долгожителями. «Хоббит» не сходит с полок книжных магазинов вот уже больше 60 лет, за это время было продано более 40 миллионов экземпляров. «Властелин колец» покупают уже почти 50 лет, общее число проданных экземпляров превысило 50 миллионов (а если учесть, что он обычно публикуется в трех томах, получается почти 150 миллионов отдельных книг).

Толкин и жанр фэнтези

Вернемся к моему второму аргументу и к тезису о создании нового рынка. Было бы несправедливо утверждать, будто до Толкина эпического фэнтези не существовало: ему предшествовала целая плеяда английских и ирландских писателей, например Э. Р. Эддисон и Лорд Дансени, а также американских авторов, публиковавшихся в бульварных журналах, таких как «Странные истории» (Weird Tales) и «Непознанное» (Unknown) (их анализ с примерами можно найти в моей антологии 1994 года «Оксфордский сборник фантастических историй» (Oxford Book of Fantasy Stories)). Однако «Властелин колец» быстро и безвозвратно изменил пристрастия читателей. Сейчас на английском языке ежегодно публикуется несколько сот романов в жанре фэнтези. Влияние Толкина часто заметно уже в заголовках — взять хотя бы серию «Маллореон» Дэвида Эддингса, первая книга которой называется «Часовые Запада», или произведения других авторов: «Братство талисмана», «Проклятие рубина»[6] и «Поход Лютиэн» (Lúthien’s Quest). Большинству авторов лучше удается скрывать свое литературное происхождение, но даже у тех из них, кто нащупал свой собственный узнаваемый стиль, таких как Стивен Дональдсон и Алан Гарнер, первые пробы пера обычно выдают глубокое влияние Толкина, о чем подробнее говорится ниже (см. стр. 489–494). Терри Пратчетт, чьи книги вот уже двадцать лет гарантированно попадают в список бестселлеров, начинал с «Цвета волшебства», который по крайней мере отчасти представляет собой дружескую пародию на Толкина и других писателей в жанре фэнтези. Кроме того, в книгах Толкина черпали вдохновение (и заимствовали оттуда персонажей и обстановку) создатели первых игр в жанре фэнтези и ролевых игр наподобие «Подземелий и драконов»: в статье об играх в жанре фэнтези, приведенной в «Энциклопедии фэнтези» (Encyclopedia of Fantasy) Джона Клюта и Джона Гранта, в числе прочих названы «Битва за Хельмову Падь», «Осада Минас-Тирита» и ролевые игры по Средиземью. Множатся и развиваются и компьютерные версии этих игр. Средиземье стало культурным явлением и прочно обосновалось в умах многих людей.

Что бы там ни говорили критики Толкина, его поклонников нельзя назвать необразованными или умственно отсталыми. Граница во вкусах пролегает не между примитивным (для широкой публики) и утонченным (для образованных), но скорее между предпочтениями обладателей общего и специального образования. Судя по всему, людям не приходится прививать вкус к Толкину — напротив, ради него они сами готовы повышать свой уровень знаний. Кто-то скажет, что в этом и состоит задача обучения — «направлять, а не заставлять», как гласит лозунг работников сферы образования. Толкин ответил бы на это, что он удовлетворял стремление к сказке, присущее нам от природы, уходящее в глубь веков, в те времена, когда только начали появляться первые письменные источники, будь то Ветхий Завет или «Одиссея» Гомера, и характерное для всех обществ. И если наши законодатели вкусов полагают, что это стремление следует подавлять, то это они бегут от реальности. По-настоящему грамотный человек сказал бы: «Naturam expelles furca, tamen usque recurret», что в переводе с латыни означает «Гони природу в дверь — она войдет в окно».