Дж. Р. Р. Толкин

В остальном речь скорее должна идти о пробудившемся с новой силой во время работы над «Легендой» интересе Толкина к дилогии о Вольфингах и «Сигурду» Морриса. В то же время нельзя отрицать, что особенно при написании «Песни о Гудрун» Толкин держал «Дом Вольфингов» и «Корни гор» в голове. Не иметь в виду любимые романы было просто невозможно — ведь речь шла о великом лесе Мирквуд, о войнах готов с гуннами. И география «Легенды», и её идеология, восходя к общим с Моррисом источникам, в целом совпадают здесь с Моррисом. Тут и совершенно инфернальный образ гуннов, о котором речь шла, и видение их как общего врага всех германских народов. По расположению на карте и по названию бургунды явно совпадают с жителями Боргдэйла. И бургунды напоминают их, по крайней мере, в том, что капитулируют перед гуннами в «Песни о Гудрун», отдавая им свою принцессу. Но в целом порабощённые гуннами готы и сражающиеся с ними бургунды — скорее перевёртыш ситуации в «Корнях гор», где готы-Вольфинги воспламеняют на борьбу другие, мирные и пассивные племена.

Работа над «Легендой» и новое обращение в связи с ней к Моррису дали Толкину импульс для внесения некоторых важных изменений в «Легендариум». Прежде всего эти изменения касались образа врага. Почти наверняка кочевники из «Корней гор» повлияли на «портрет» толкиновских орков, особенно во «Властелине Колец», вследствие чего Толкин, вслед за Моррисом, собрал обвинения в расизме. Однако главными наследниками гуннов в «Легендариуме» стали всё-таки кочевые племена Востока, истерлинги. Они, несомненно, представляют собой существенно смягчённый и очеловеченный вариант чудовищного образа эпических врагов, созданного Моррисом. Вспомним хотя бы, что часть истерлингов «Сильмариллиона» остаётся верна эльфам и героически гибнет, сражаясь на их стороне. Но всё же оформившаяся в 1930-х гг. концепция истерлингов в целом восходит к Моррису, начиная с их именования «Смуглыми Людьми» — опять-таки смягчённый вариант Сумрачных Людей из «Корней гор». Особенно заметно сходство в изображении завоевания и угнетения истерлингами людей из народа Турина. Оно становится ещё сильнее позже, в «Нарн» и «Пришествии Туора в Гондолин», где ситуация подробно описана. Такие образы вожаков завоевателей, как Бродда и Лорган, картины порабощения и унижения ими людей Запада выполнены в том же ключе, что и бесчинства Сумрачных в «Корнях гор».

В этот же период Толкин работал над «Хоббитом», и здесь образы тех же «Корней гор», «Дома Вольфингов» и «Сигурда» (переплетаясь с «Легендой») внесли свою лепту. Недаром Льюису в связи с «Хоббитом» Моррис вспомнился одновременно с Макдональдом. Прежде всего, из «Дома Вольфингов» и «Легенды» в «Хоббит» перешло название «Мирквуд» (Чернолесье). Даже географическое его положение примерно перекликается с германским эпосом и романами Морриса. Вообще, система географических названий, переданных современным английским языком (Холм и т. п.), напоминает именно Морриса.

Особенно заметно влияние Морриса в кратком описании жизни и быта людей, осевших на окраине Мирквуда. Лесовики «Хоббита» — храбрые, хорошо вооруженные люди, обосновавшиеся на расчищенных от леса прогалинах, ближе к реке. Точно так же у Морриса предки Вольфингов и их соседей заселяли дикий лес, расчищая для себя пространство. Это тоже люди, не знавшие недостатка «в оружии для охоты и для войны», «и река стала им другом». Более того, Вольфинги хранят память о некоей битве героя с драконом — конечно, намёк на Сигурда Вёльсунга. Однако в мире «Хоббита» это могла бы быть память о победе над Смаугом. Далее, соседи Вольфингов — Беаринги — «медвежьи дети». В финале «Хоббита» лесовики объединяются под властью Беорна, и во «Властелине Колец» люди поречья Андуина именуются Беорнинги, как и их правящий род. Кстати, подобное именование племени по имени предка вождей отмечено во «Властелине Колец» (Эорлинги, Беорнинги, Бардинги) и в поздних текстах «Сильмариллиона» (Беоринги). Оно может восходить к древнеанглийской поэзии, а может и быть отголоском Морриса (у которого, впрочем, это названия, восходящие к животным-тотемам).

Если вернуться к Беорнингам, то совсем не исключено, что именно их сходство с племенами «Дома Вольфингов» побудило Толкина в конце концов сделать их именно Беорнингами, германцами (или «северянами») по языку. Соответственно, «славянин» Медвед превратился в Беорна — и возник «родовой миф» о медведе-предке, который вполне подошёл бы моррисовским Беарингам. Кстати, развивая параллель, можно углядеть некоторый укор Толкина Моррису или мягкую полемику с его язычествующим романтизмом. Во всяком случае, Вольфинги, соседи Беарингов и главные герои романа Морриса, в Средиземье неизбежно имели бы своим тотемным животным-предком демонического волка (варга?). Что, в принципе, неудивительно, раз они поклоняются Водану (Одину, для Толкина Некроманту), — их религия Моррисом расписана довольно подробно. У Толкина все «северяне», как уже говорилось, относятся к разряду стихийных монотеистов.