Джа ромалы (СИ)

  - Да в том-то и дело, любезный цЫган, что никого! Напротив! Он поднимает со дна утопленников и впридачу к каждому даёт толику сокровищ! Если бы ты походил по городу, ты бы увидел повсюду запустение, потому что толпы горожан хлынули в порт и там теперь сущее столпотворение. У гробовщиков и землекопов настоящий праздник, доходы взлетели до небес...

  - Ты лучше другое скажи, сударь-мудрец, - перебил чародея цыган. - Твои сундуки Миша-Гриша случайно со дна не поднял?

  Чародей небрежно развалился на диване. Одна из служанок, с большими лукавыми глазищами, принялась вертеть у него перед носом еле прикрытым задком и старый развратник без малейшего стеснения запустил ей руку под подол.

  - Ни к чему это теперь, - самоуверенно заявил он. - Я и без Миши-Гриши с сундуками управлюсь. Пускай чудо-юдо и дальше с утопленниками возится.

  Отвесив служанке напоследок смачный игривый шлепок, мудрец вскричал зычным голосом:

  - А ну, подготовить мне немедля летучий корабль! Пошли, цЫган, составишь мне компанию...

  Часть служанок, постоянно крутившихся возле чародея, тотчас куда-то упорхнула. Снаружи терема послышался скрип. Другая часть служанок помогла мудрецу переодеться в мантию и колпак, украшенные звёздами, знаками зодиака и каббалистическими символами. При виде такого наряда цыган еле-еле сдержал смех.

  Вдвоём с цыганом чародей вышел на балкон. Во дворе терема, под ними, служанки, умело шевеля рычагами и лебёдками, выводили из специального ангара летучий корабль. Тот выглядел как обычное судно, даже рангоут и такелаж были точно такими же. Вот только под действием заложенной в его структуру магии, корабль парил в воздухе, не касаясь земли. Служанки, кстати, уже успели переодеться в матросскую форму, которая была под стать их платьям горничных, т.е. почти ничего не прикрывала.

  Служанки с балкона сбросили вниз конец каната и служанки на корабле закрепили его на борту. За этот канат летучий корабль подтянули к самому балкону. Матроски действовали умело и слаженно, занимаясь этим, очевидно, не впервые. По перекинутому на балкон трапу цыган и чародей взошли на борт. Суеверный кузнец почувствовал, как у него дрожат коленки - полёты по воздуху казались ему противоестественной чертовщиной и он боялся, причём боялся сильнее, чем когда плыл со стариками в море на встречу с неведомым чудовищем.

  Матроски отдали швартовы. Поднявшись на ют, чародей начал читать заклинание:

  - Анайн цыген, дет варан, сыктын бурда...

  Легко и быстро, так, что у всех захватило дыхание, корабль взмыл ввысь и замер на определённой высоте - такой, чтобы в полёте не задевать городские стены, дома, дворцы и деревья. Отсюда цыгану был виден порт, где и впрямь царила сутолока. Десятки и сотни подвод и катафалков направлялись в порт и из него, создавая затор на дороге. До слуха доносились людские вопли, ругань и плач.

  - Скоро всё изменится, - заметил чародей. - Рыбацкие шхуны и траулеры снова начнут бороздить морские просторы, на рынке снова появится свежая рыба, множество людей вернётся к привычному образу жизни... Кроме тех, конечно, кто упокоился навеки.

  Служанки, даром что девушки, ловко карабкались по вантам и реям, ставя и крепя паруса. Рослая красотка в лихо заломленном берете с розовым помпоном стояла за штурвалом и правила в открытое море. Другая, чей откровенный, с вырезом, китель украшали адмиральские погоны и аксельбанты, звонким голосом отдавала чёткие команды, как заправский шкипер. Ветер наполнил паруса и летучий корабль быстро помчался вперёд.

  Для цыгана корабельная терминология, все эти фалы, шкоты, топенанты, топсель-гордени, грот-марса-реи и бом-брам-кливеры, звучали как бессмысленная абракадабра, в которую он не вслушивался. Он не знал, что хуже - противоестественный полёт по воздуху или же тот факт, что чародей может заметить его страх. Поэтому, напустив на себя невозмутимо-задумчивый вид, кузнец сел прямо на палубу (чтобы не видеть проносящейся под килем воды), облокотился спиной о борт, взял гитару и начал перебирать струны.

  Не в пример ему, матроски чувствовали себя совершенно спокойно и не обращали внимания не только на высоту и быстрый полёт в воздухе, но и на то, что с палубы может быть видно полное отсутствие у них нижнего белья, и что ветер свободно ласкает у них под подолом всё, что ему там открыто.

  Подумав о ветре, цыган запел старинную песню:

  - Ветер, ветер, что же ты вновь

  Мне о былом говори-ишь?

  Ветер, ветер, что студишь кровь,

  Сердце моё ледени-ишь?

  Зря леденишь, злишься ты зря,

  Видишь, пришла в табор заря.

  Зорьку цыгане не дождали-ись,

  Все разошли-ись, все разбрелись.

  Ветры, ветры, ветры-друзья,

  Есть на свете такая земля-а,

  Где цыган сам счастие сыскал,

  Пел без слезы, не страда-ал...

  Ай нэ-нэ-нэ, ай нэ-нэ-нэ...