Джайв с манекеном

– Ты пришла одна? – прошептал он. Я затрясла головой, что означало «да». – Внизу никого не было?

– Были негры, – прошептала я. – Торчали у дома в облезлом «Мерседесе».

Збышек, сжимая купюры в руках, прокрался к двери и заглянул в глазок. За дверью что-то глухо хлопнуло. Послышался треск, короткий сухой звон и влажный удар. Из-под волос на затылке Збышека вырвался фонтанчик красных брызг.

Я закричала. Збышек, взмахнув руками, неловко упал на пол, не издав ни единого звука. Деньги рассыпались по полу разноцветным листопадом. В дверь снова замолотили, а потом, после короткой паузы стали бить чем-то тяжелым. Петли затрещали. Не сознавая, что делаю, я бросилась к окну, а в голове черной бабочкой бились слова Збышека, ответившего на мой нелепый вопрос.

«…Я прыгну вниз…»

Я перекинула ногу через узкий подоконник и оказалась на узком карнизе. Ветер, сырой и безжалостный, ударил мне в лицо. Я пошатнулась, прижалась к стеклу и только потом взглянула вниз, ожидая увидеть пропасть.

Подо мной, в паре метров, была площадка лестницы, прикрепленной к стене. Железный марш тянулся через всю стену. Не раздумывая, я прыгнула, не дожидаясь, пока неизвестные ворвутся в комнату.

Я упала на железную площадку, ответившую громким протяжным стоном, приложившись к перилам лицом. От удара на миг потемнело в глазах, а позвоночник откликнулся тупой болью. Я глухо вскрикнула, а потом, вцепившись в перильца, стала спускаться, с каждым пролетом набирая скорость. Ступени грохотали под ногами, а я, тяжело дыша, думала только об одном: бежать как можно быстрее, иначе – все…

До земли лестница не доходила. Я спустилась до последней ступеньки, уцепилась за нее руками и, провисев всего мгновение, сорвалась вниз, упав на спину в жидкую грязь. Серое небо завертелось перед глазами. Охая, я поднялась и, хромая, поковыляла прочь от дома, сворачивая в переулки, пока не оказалась на оживленной Рю Шантр. Мое пальто было грязным. Идти в таком виде было невозможно. Я затравленно обернулась, но погони не было. Рядом был магазин готовой одежды и я, не раздумывая, поковыляла туда, вызвав у продавцов настоящий переполох.

– Мадемуазель, у вас что-то случилось? – испуганно спросила толстуха у кассы. – Может быть вызвать полицию?

– Не надо полиции, – отрезала я, облизывая разбитую губу. – Мой парень – настоящая свинья. Мы поругались, и он толкнул меня в грязь. Я не могу идти в таком виде. Пожалуйста, подберите мне брюки и куртку.

Толстуха сочувственно покачала головой и крикнула какую-то Виржини. Спустя мгновение ко мне подошла молодая девушка. Я купила первую попавшуюся куртку и брюки, попросила вызвать такси. Примеряя одежду, все время нервно оглядывалась на витрину, ожидая, что мимо промчится «Мерседес», и, кажется, сумела заразить своим состоянием продавца. Наверное, поэтому они предпочли вызвать такси и избавиться от странной покупательницы. Усевшись в машину, я проехала несколько кварталов и попросила высадить у станции метро. До дома я добиралась с несколькими пересадками, бдительно озираясь по сторонам, и только оказавшись в Леваллуа Перре выдохнула с облегчением. Невероятно, но мне удалось уйти.

Наша жизнь порой зависит от таких мелочей…

Первые несколько минут, когда я металась по дому, собирая вещи в кучу, меня поддерживал взрыв адреналина. Мыслить о чем-то ином, кроме побега я была просто не в состоянии, оттого носилась по комнатам, хватала с вешалок платья, швыряла их в чемодан, рылась в комоде, в поисках шкатулки с кое-какими драгоценностями, злилась, что не могу их найти. И только когда я споткнулась о коврик и растянулась на полу под аккомпанемент грохота и звона, кровь отхлынула от мозга. Я свернулась в калачик и заскулила, как щенок. Время, плотное и вязкое, остановилось. Я выла, корчась на полу, чувствуя, как разрывается от боли грудь.

Капли били в стекло. Небу нет дела до чужих истерик, у него хватает своих дел. Дождь – это не слезы. Это просто вода.

Я очнулась через полчаса, вымотанная донельзя. Слезы иссушили меня, голова была пустой и гудела, как линии высоковольтных электропередач. Я уселась на пол, оперлась о стену и тупо уставилась на чемодан. Торчащие из него вещи выглядели так, будто внутрь угодила бомба, разметав их в разные стороны. В моей руке была зажата шкатулка. Я обнаружила это когда подняла руку, чтобы вытереть слезу. Шкатулка была пустой. Когда я упала, мои кольца, пара браслетов, цепочки и серьги раскатились по полу.

Я подумала о кофе. Было бы хорошо посидеть в кафе, потягивать ароматный напиток, окружить себя чужими болтливыми французами, создав при этом атмосферу мнимой безопасности. Здесь же, в этом гулком пустом доме мне было не по себе. Среди людей, в стенах безликой человеческой массы я почувствовала бы себя защищенной и храброй, или, сумела бы убедить себя. Но идти к Жаку сейчас было нецелесообразно.