Джайва-дхарма (том 1)

Девидас ответил: «Но его уже не уважают в кругах нашего общества. Теперь, когда он дожил до старости, он должен находиться дома и позволить нам служить себе. Так нет же! Он питается остатками пищи тех, кто одет лишь в набедренную повязку. Он опозорил нашу благородную семью. О, безнравственный век Кали! Ведь наш отец так много всего видел и слышал за свою жизнь! Что же вдруг случилось с его разумом?»

Святая мать сказала: «Верните его домой, и не приглашайте к нам никого, пока он не придет в себя».

Чандранатха ответил: «Что еще нам остается? Деви должен отправиться в Годруму с надежными людьми и попытаться вернуть отца домой».

Деви ответил: «Ты прекрасно знаешь, что отец невысокого мнения обо мне, поскольку считает меня атеистом. Что же я буду делать, если он не захочет даже разговаривать со мной?»

Поразмыслив, братья вспомнили, что Лахири Махашая очень уважал Шамбхунатху, их двоюродного брата по матери. Шамбхунатхе уже приходилось подолгу оставаться с ним и служить ему. Поэтому было решено, что в Годруму отправятся оба — и Девидас, и Шамбхунатха. Первым же туда отправили слугу, который должен был найти для них жилье в доме какого-нибудь брахмана.

На следующий день, после завтрака, Шамбхунатха и Девидас отправились в Годруму. Прибыв на место, они сошли со своих паланкинов и отправили носильщиков обратно домой. Слуга, приехавший в Годруму днем ранее, нашел для них жилье, слуг и повара-брахмана.

Вечером Девидас и Шамбхунатха отправились прогуляться по Прадьюмна-кундже. Во дворе Шри Сурабхи они увидели Лахири Махашая, который сидел на подстилке из листьев. Закрыв глаза, он повторял святые имена Господа Хари на четках. На его теле белела вайшнавская тилака. Войдя во двор, Шамбхунатха и Девидас почтительно склонились к стопам Лахири Махашая. Лахири Махашая открыл глаза и удивленно спросил: «Шамбху, зачем ты явился? Что за дела привели тебя сюда? Деви, с тобой все в порядке?»

Оба смиренно ответили: «Ты нас благословил, значит, все в порядке».

Лахири Махашая спросил: «Поужинаете вместе со мной?» Братья ответили: «Мы уже гостим в одном доме. Можешь о нас не беспокоиться».

В это время из обвитой лианами мадхави и малати хижины Шри Према даса донеслось звучание святого имени Господа Хари. Шри Вайшнава дас вышел из своей хижины и направился к жилищу своего духовного учителя, чтобы узнать, почему он воспевает святые имена в столь позднее время. Лахири Махашая отправился вместе с ним. Возле хижины бабаджи они увидели многочисленных вайшнавов—паломников, которые воспевали святые имена Господа Хари и почтительно обходили святого бабаджи. Шри Вайшнава дас и Лахири Махашая присоединились к ним. Окончив пение, собравшиеся поклонились святому бабаджи-парамахамсе и уселись. Девидас и Шамбхунатха присели в стороне. Они выглядели словно утки в стае лебедей.

Один из вайшнавов заговорил: «Мы пришли из города Катвы. Основная цель нашего путешествия — увидеть Шри Навадвипу и Шри Майяпур. Кроме того, мы надеялись обрести пыль со стоп святого бабаджи-парамахамсы». Смутившись, бабаджи-парамахамса сказал: «Я всего лишь падший грешник. Но я надеюсь, что ваше общество очистит меня от многочисленных грехов». Через короткое время выяснилось, что прибывшие вайшнавы очень искусно воспевают имена Господа Хари. Местные преданные принесли мридангу и караталы. Старейший из преданных запел:

О Шри Кришна Чайтаньячандра!
О Прабху Нитьянанда! О Гададхара!
О Адвайтачандра! О преданные Господа Гауры!

О вайшнав-тхакур, безбрежный океан милосердия,
пожалуйста, смилуйся надо мной, падшим грешником!

О учитель, молю тебя, будь милосерден,
спаси человека, который лишился ума, гордясь
своим высоким рождением, ученостью и богатством.

Пожалуйста, освободи меня от влечения к золоту,
женщинам и славе. Я смиренно прошу тебя об этом.

О слуга Господа Кришны, пожалуйста, будь так добр,
даруй мне вкус к пению святого имени,
сострадание к живым существам и позволь постоянно пребывать в обществе вайшнавов.

Сень твоих стоп — моя единственная надежда.
Суждено ли мне жить или умереть,
в любом случае ты — мое единственное прибежище.

Когда пение завершилось, Лахири Махашая запел молитву, которую сочинил сам: