Джамбр

Шахи и ханы жаловали земли только наиболее крупным и влиятельным местным феодалам, на которых они могли опереться во время войн или при управлении покоренной страной. В большинстве своем это были потомки старых армянских феодальных домов (мелики Шахназаряны в Гегаркуни, Хасан-Джалаляны в Хачене, потомки Закаридов и Орбелянов в Лори и т. д.), которые стали усиливаться с конца XV в. и в период борьбы Сефевидов против Турции оказали помощь Сефевидам. Уже в середине XVI в. среди армянских феодалов выдвинулся “парон-мелик Шах-Назар, сын Мелик-бека”. Мелик Шах-Назар заложил основу сильного меликства и стал родоначальником дома меликов Шахназарянов в Гегаркуни и Варанде. Историк XVII в. Аракел Даврижеци сообщает о мелике Шах-Назаре (1578—1608), что он был “сильным и знаменитым ишханом” (князем) среди армян и шах Аббас I “пожаловал ему власть меликства и отдал ему и его братьям имения и деревни, написал вечную грамоту, скрепил ее царской печатью и отдал им [для того], чтобы это было вечным и постоянным владением их и их потомков из рода в род”[67].

Однако в основном в Армении пожалования от шахов и ханов получали персидские ханы, беки, мусульманское духовенство, шахские чиновники и т. д. Шахские и ханские пожалования армянским феодалам следует рассматривать как один из источников образования мульковых владений, но отнюдь не как первоначальный и основной источник. Например, подавляющая часть монастырских владений образовалась отнюдь не за счет шахских и ханских пожалований. Наконец крестьянские земельные участки и имущество, которые также назывались мульком, переходили в руки феодалов не путем пожалования, а в результате купли-продажи или захвата. Монастыри приобретали эти земли также в виде вакуфных дарений. Анализ путей образования мульковых владений позволяет понять противоречия и борьбу между армянскими и персидскими феодалами, с одной стороны, и между классом феодалов и крестьянством — с другой.

Рост владений армянских церковных феодалов за счет земель крестьянства можно проследить на примере Эчмиадзина.

В 1713 г. крестьяне селения Алибеклу вследствие своего бедственного положения были вынуждены заложить Эчмиадзину за 14 туманов часть своих земель, называемых Имамарх. По свидетельству Симеона Ереванци, монастырь превратил эти весьма плодородные земли в пастбища. В дальнейшем крестьяне пытались вернуть свои земли, но так как у них не было денег, чтобы уплатить долг, то монастырь, воспользовавшись этим, в 1736 г. окончательно присвоил себе земли Имамарх[68]. Боясь, что другие мулькдары могут погасить задолженность крестьян и тем самым отнять эти земли, католикосы стремились не допускать выкупа крестьян из долговой зависимости. Таким же путем при католикосе Александре (1705—1714) попали в руки Эчмиадзина крестьянские виноградники деревни Ошакан. Крестьяне были вынуждены заложить за 180 туманов 5 мельниц и 20 виноградников сроком на 7 месяцев визиру Мирза-Мухаммад-беку из Саатлу и калантару[69] Хаджи-Мухаммад-Хусейну. Крестьяне деревни Ошакан взяли в долг еще 150 туманов сроком на 9 месяцев у ходжи Мовсеса из Еревана, а залогом за эту сумму были 8 виноградников и 12 мельниц. Крестьяне не смогли погасить долги в установленные сроки, в результате чего указанные виноградники и мельницы присвоили ходжа Мовсес и вышеупомянутые мусульмане. В 20-х годах XVIII в. ходжа Мовсес, Али-Кули-бек (брат визира Мирза-Мухаммада) и калантар Хаджи-Мухаммад-Хусейн продали Эчмиадзину все виноградники и мельницы, взятые ими за долги у ошаканских крестьян. Эчмиадзин в свою очередь пустил эти виноградники в продажу уже как свою собственность[70].

Приведенные данные отражают процесс разорения крестьянского хозяйства, с одной стороны, и переход крестьянских земель и виноградников в руки феодалов — с другой.

* * *

Источники показывают, что если при сефевидском владычестве и не существовало грамот или специальных указов персидских шахов и ханов о юридическом прикреплении крестьян к земле, то это еще вовсе не означает, что крестьяне не находились фактически в крепостном положении. В XVI—XVIII вв. наряду с зависимыми от частных собственников крестьянами существовали также и государственные крестьяне, но большого различия между ними не было, так как все налоги, подати, барщина и всякого рода повинности налагались на них почти в одинаковом объеме.

Церковные и светские феодалы стремились прикрепить крестьян к земле, а в случаях бегства последних разыскивали и возвращали их на свои места. После разорения монастыря Гандзасар в конце XVIII в. крепостные крестьяне расселились по разным деревням, к разным феодалам. Но в 1808 г., когда митрополит Хасан-Джалалян вернулся в Гандзасар и стал восстанавливать хозяйство, карабахский хан Мехти-Кули приказал вернуть рассеявшихся крестьян на земли, принадлежавшие монастырю[71].